Он молча поразмыслил. Потом сказал:
— А почему сегодня моя встреча с профессором была перенесена на вечер?
— Она вовсе не была перенесена. Но почему вы не приехали в назначенное время пополудни?
— Он мне позвонил.
Брайони засмеялась, но смех получился нервный.
— Этого быть не могло! Телефон испортился. Они послали за мастером, чтобы он починил. Кроме того, профессор просто терпеть не может телефонов.
Она медленно опустила руку с бокалом.
— Что, собственно, все это должно означать? Зачем вас взяли на работу? Почему Марио убил бедного Вишти? И что в этих кассетах?
Лицо Джаггера было совершенно непроницаемым, когда он сказал:
— Прах покойников.
— Господи, да не шутите же. Прекратите, есть же… — Глаза ее вдруг расширились. — Но ведь это просто немыслимо!.. Нам надо сообщить в полицию!
— Вы и в самом деле думаете, что полиция поможет в этом деле? — спросил он серьезно. — Не знаю, что за игра тут затевается, но я убежден, что уже не найти и следа от трупа Вишти.
Джаггер задумался. Это дело теперь показалось ему необычайно важным. Он должен был действовать, и действовать без помех.
— Но нам надо вызвать полицию, — настаивала Брай-они. — Я ведь все видела собственными глазами. Сомнений быть не может. Как вы собираетесь поступить? Наверное, что-то случилось и с профессором. Он бы никогда не допустил, чтобы с головы Вишти упал хоть волос. — Она побледнела. — Наверное, он тоже уже мертв.
— Когда я снова пробрался в дом, через лес, я видел его, — сказал Джаггер. — Во второй раз за сегодня. До этого он вручил мне кассету, деньги и билеты на самолет. Он показался мне при этом каким-то странным, но это был он — без сомнения.
Потом Джаггер рассказал девушке, что видел в коридоре через окно.
— Это невероятно, — сказала она. — Вы хотите сказать, что видели профессора и Марио вместе? И труп Вишти лежал гам на полу? Я могу объяснить это только так: самого профессора они держат под арестом, или дали ему что-нибудь…
— Он смеялся и разговаривал с ними, — возразил Джаггер.
Брайони сидела молча. Было видно, что услышанное просто не укладывается у нее в голове.
Джаггер оглянулся. Их никто не подслушивал.
— Вот что. Все это дело нечисто. И даже очень. Репатриация, международная и посмертная. Ведь все это какой-то бред. Вы, наверное, и сами сознаете.
Достаточно было взглянуть на нее, чтобы понять — она впервые слышит название организации, придуманное профессором.
— Ну хорошо, будем считать все это его научной исследовательской работой. Он говорил вам, что именно изучает?
