— Это вы сказали, милая девушка, а не я. Не хотят ли господа коктейль? Вы коктейля не получите, Тинкер. Вы еще недостаточно взрослая.
— Сделайте ей «Сингапурский Слинг», но без джина, — попросил Дэймон. Когда Мак ушел, он сказал Генри:
— Лотус мне не говорила, что ты тоже придешь.
— Не говорила?
Генри открыл меню и принялся за его изучение.
— Нет, не говорила. Но я рад тебе. Мне придется скоро уйти, а кому-то надо проводить домой Тинкер.
— Я позабочусь об этом, — сказал Генри, и я уже было обрадовалась, но он тут же добавил: — Но мне тоже скоро придется ехать домой, спать. Завтра вечером у меня очень тяжелый матч.
— Ничего, ничего, конечно.
А что мне оставалось сказать? Очень милая ситуация— оказаться в обществе целых двух мужчин, каждый из которых хочет отделаться от тебя как можно скорее. Наверное, плохо, если ты чересчур молода, подумала я. Господи, как бы я хотела стать зрелой женщиной лет этак двадцати двух-двадцати трех!
— И как долго еще будут продолжаться эти душевные излияния? — осведомился Грейнджер, листая страницы.
— А вы докуда уже дочитали? — спросил Кнут.
— До поездки в Чайна-таун.
— Значит, скоро узнаете много больше, — посулил Кнут. — Прочтите только про следующий день из жизни мисс Тинкер Той.
На следующий день Мак и Ки проводили меня домой, что было очень кстати, потому что в подъезде моего дома меня поджидал Леонард Кон. Он, конечно, сделал вид, что оказался там по чистой случайности, но я, разумеется, ему не поверила.
— Смотри-ка, смотри-ка, вот и наша восточная принцесса!
Его светлые волосы, кудрявые и густые, делали лицо еще более круглым. — Вот, значит, где ты свила гнездо.
— Что ты тут делаешь, Леонард?
Я обратилась к нему на «ты», потому что мы были родственники, в конце концов. Главным образом из-за дяди Шелдона.
— У меня была деловая встреча в этом доме. И вот — смотрю, ты идешь. Честно говоря, и так собирался тебе позвонить. Может, сходим куда-нибудь вечерком? Хочешь, в «Плейбой-клуб»?
Он совершенно игнорировал Мака и Ки, и меня это злило.
— Не могу, — сказала я. — Я помолвлена.
Он был совершенно ошарашен, что меня порадовало.
— Помолвлена? С кем?
— Вот с ними, — указала я на своих спутников.
И мы пошли дальше, оставив его в недоумении.
В лифте Ки изрек:
— Несправедливость забыть легче, чем обиду…
Мак тут же откликнулся:
— Обида подобна фальшивой монете: пусть нам ее предлагают, но брать ее мы не должны…
— Ну, надеюсь, он-то обиду принял, — вспылила я. — Не выношу этого типа. Он мне кажется жирной волосатой гусеницей.
