Наконец, ряды телохранителей были прорваны и толпа хлынула неудержимым потоком во дворец, требуя протосевастоса.
Предвидя заранее исход неравного боя, он спасся бегством и поспешил в свой дом, где надеялся найти для себя более безопасный приют, чем в императорском дворце.
Один из телохранителей, видевший его в момент бегства, сообщил об этом ворвавшейся толпе; и тотчас же дикий, грозный поток устремился в ту сторону, где находилось жилище ненавистного человека.
Толпа осадила дом, и протосевастос Алексей Комнен попал в ее руки.
— Убейте его! Киньте его в море! Выколите ему глаза! — таковы были угрозы, которые слышались со всех сторон.
Но в тот момент, когда толпа собиралась вывести из дому протосевастоса и предать мести, появился Лапардас.
— Вы одержали блистательную победу, — сказал он, обращаясь к людям, охранявшим протосевастоса: — не омрачайте ее смертоубийством. Мы имеем законы, которым обязаны повиноваться. Судите этого человека и, если вы найдете, что он достоин смерти, то казните его. Не произносите сами над ним приговора; отдайте его в руки правосудия…
В то время, как в Константинополе происходили вышеописанные события, на холмах, окаймляющих азиатский берег Босфора, заметно было необычайное оживление; все носило характер какой-то особенной торопливой деятельности.
На этих холмах были раскинуты сотни разноцветных палаток, расположенных двумя длинными рядами. Перед палатками виднелись пестрые группы воинов, из которых одни приводили в порядок оружие; другие были заняты приготовлением пищи. Все они время от времени посматривали в ту сторону, где вдали виднелась столица, как бы ожидая оттуда каких-либо условленных знаков или призыва.
Это был боевой лагерь Андроника Комнена, изгнанного Андроника, который не мог долее выносить тягость насильственного удаления от родины и двинулся к столице с войском, чтобы спасти юного монарха. Едва услыхал он о смерти Мануила, как начал делать приготовления к походу. Он таил в глубине души давнюю непримиримую вражду к своим противникам, которые, достигнув могущества, были главными виновниками его изгнания.
Андроник двинулся к Константинополю, как для удовлетворения своей мести, так и с тою целью, чтобы взять на себя опекунство над царственным отроком, согласно клятве, некогда произнесенной им в присутствии Мануила. Во главе хорошо обученной и преданной ему армии, он поспешно прошел Никею и Никомидию и приблизился к берегам Босфора, накануне того самого дня, когда совершилось падение протосевастоса. Здесь, в непосредственной близости к столице, он раскинул свои палатки и ждал благоприятного момента для достижения давно желанной цели.
