— Вот так вот я и хррраплю, — передразнила одна из девочек. Она открыла рот, пародируя Людмилу, и издала носом храпящий звук.
Остальные захихикали. Хотя они и заметили Элизабет-Энн, смех не утихал.
— Мама! — с удивлением воскликнула Шарлотт-Энн. Потом вскочила на ноги и продолжила: — Я не думала, что ты вернешься так скоро.
— Я тоже не думала. — Элизабет-Энн утомленно улыбнулась.
— Я считала, что тебя пригласили переночевать. — Шарлотт-Энн сделала паузу, а потом произнесла с ударением: — На вилле «Саутгемптон».
Элизабет-Энн посмотрела на дочь. Впервые та впутывала мать в свою ложь. Ей захотелось тут же положить этому конец, прямо здесь и сию секунду, но она подавила это желание, сообразив, что сейчас не время и не место читать дочери нравоучения. Можно подождать до завтра, когда ее подружки уйдут.
Шарлотт-Энн повернулась к девочкам:
— Маму постоянно приглашают провести уик-энд в чьем-нибудь загородном доме. — Потом она подошла ближе к матери и спросила, понизив голос: — Почему ты вернулась так рано? Что-нибудь случилось?
— Ничего такого, что не могло бы подождать до утра. — Элизабет-Энн посмотрела через коридор на закрытую дверь спальни: — Сестры и брат спят?
Шарлотт-Энн кивнула. Только теперь она заметила сверток в руках у матери. Ее глаза потемнели, когда она узнала платье, в котором мать была этим вечером. Девочка быстро выхватила его из рук Элизабет-Энн и сделала вид, будто пристально рассматривает его.
— Мама! Это же вещи, которые ты оставила в «Саутгемптоне» летом. Миссис Белмонт очень мило сделала, что сохранила их. — Она выдавила из себя смешок. — Только почему бы ей было не одолжить тебе чемодан? — С невероятной скоростью, словно отбрасывая ядовитую змею, она сунула платье в альков за занавеску. У нее за спиной школьницы обменялись удивленными взглядами.
В это время, ни о чем не думая, Элизабет-Энн медленно расстегнула пальто, представив на всеобщее обозрение длинное платье горничной с белым воротничком, манжетами и накрахмаленным фартучком. Она медленно опустилась в кресло, откинув голову назад и прикрыв глаза. Несмотря на шараду Шарлотт-Энн, как же все-таки хорошо оказаться дома. Может быть, она наконец сможет успокоиться.
Вдруг до нее донеслось оживленное перешептывание девочек.
Она открыла глаза. Подружки Шарлотт-Энн бурно что-то обсуждали, бросая на нее косые взгляды. Шарлотт-Энн стояла у двери, бледная и дрожащая.
Элизабет-Энн взглянула на дочь, удивленная ужасным выражением ее глаз.
