— И они хотят с тобой познакомиться, мама. Я им все о тебе рассказала.
— Рассказала? — удивилась Элизабет-Энн.
— Кое-что, — дочь потупилась, и ее голос стал кротким. — Ты же не станешь говорить девочкам, где именно ты сейчас работаешь. Не скажешь, мама?
Элизабет-Энн безучастно посмотрела на Шарлотт-Энн. Она так и не поняла — и не приняла — причины, по которым ее мать работала горничной. Что же она наговорила подругам? Ну, это скоро выяснится, это точно. Шарлотт-Энн — настоящая сказочница, уж она-то постаралась, чтобы фамилия Хейл звучала как можно внушительнее. Вне зависимости от обстоятельств девочка всегда старалась произвести впечатление на людей, поднять престиж семьи и подчеркнуть ее собственную значимость. Именно Шарлотт-Энн возражала против переезда на Грэмерси-Парк из-за размеров квартиры. А потом, выяснив, что они будут жить в привилегированном районе, тут же сменила пластинку. «Можно подумать, — удивилась тогда Элизабет-Энн, — что идея переезда принадлежит именно ей».
Мать озабоченно вздохнула. Иногда она чувствовала, что совсем не понимает Шарлотт-Энн, настолько девочка была ей чужой. Временами ее охватывал страх, что она так и не сможет понять ее. Но ведь она ее дочь, и поэтому Элизабет-Энн любила ее. Она была уверена, что и Шарлотт-Энн по-своему, расчетливо, но любит ее тоже.
Взволнованные разговоры и взрывы смеха остались за закрытой дверью квартиры. Элизабет-Энн торопливо спускалась по лестнице. Было уже почти половина десятого, времени у нее в обрез. Ей нужно было выйти из дома как минимум на пятнадцать минут раньше, но девочки не отпускали ее. Если она опять опоздает, по вине подземки или своей собственной, придется объясняться с миссис Уинтер.
Но, о чудо, ничто не помешало ей. Не успела Элизабет-Энн спуститься на платформу, как поезд на полном ходу вылетел из туннеля и заскрежетал тормозами, останавливаясь. Она мысленно поблагодарила благоприятное расположение звезд и добралась до «Савой Плаза» в рекордно короткий срок. Ей даже удалось поболтать пять минут с Даллас, пока надевала форменное платье.
— Господи! — воскликнула негритянка, уперев руки в бока, когда Элизабет-Энн повесила в шкафчик свое лучшее платье. — Ну ты и разоделась сегодня. Особый случай, да?
Женщина улыбнулась.
— Не совсем так. Одна из моих дочек устроила вечеринку для подружек.
— Ты очень мило выглядишь.
— Спасибо, Даллас.
Их разговор прервал звук шагов миссис Уинтер, раздавшийся в коридоре. Горничные выстроились в ряд, а миссис Уинтер прохаживалась перед ними, придирчиво разглядывая словно проглотивших шомпол женщин. До этого дня все шло настолько хорошо, что Элизабет-Энн стояла выпрямившись, осмелясь не скрывать уверенности в себе, как бывалая горничная.
