И вдруг все это кончилось. Неожиданно и ужасно. Конец всему положил глупый и бессмысленный несчастный случай, разлучивший их.
Заккес был на строительстве мотеля, который они с Элизабет-Энн возводили рядом с шоссе. Это была идея жены, ее мечта, и он с готовностью согласился. Хотя стройка и заберет все отложенные деньги, но он уже убедился в правильности ее поступков. Но теперь, когда работа была в самом разгаре, дела шли плохо. Все откладывалось снова и снова, потому что странным образом срывались поставки материалов со складов Секстона. У них уже кончались деньги, но ни Элизабет-Энн, ни Заккес не видели решения проблемы. Они оба знали, что Секстон, влиятельный человек в графстве, намеренно саботирует строительство. Ему принадлежала большая часть земли, он вел дела, у него не было ни малейшего желания получить конкурентов в лице Хейлов.
Однажды поздно вечером, когда все уже разошлись, Заккес отправился на стройку поговорить с Секстоном о сорванных поставках. Мужчины поссорились, и Заккес стоял рядом, когда Рой Секстон в порыве гнева бросился вперед, споткнулся на неровной земле и упал, ударившись головой о край трубы.
Хейл сбежал. Он понимал, никто не поверит, что смерть Секстона не его рук дело. Они с Элизабет-Энн слишком много выигрывали от такого поворота событий. Он оставил жене записку с объяснением случившегося и извинениями за то, что по глупой случайности оказался теперь на волосок от смерти, — суд, контролируемый семьей Секстонов, приговорил бы его к повешению, и за то, что уезжает без нее. Он не имеет права, говорилось далее, разрушать ее жизнь и жизнь детей. Но Хейл умолял ее остаться, вырастить детей, достроить мотель и воплотить в жизнь их общую мечту.
Даже сейчас при мысли о нем глаза Элизабет-Энн заволокло слезами. Но все-таки со дня трагедии прошло уже четыре года, и сегодня, когда они начинали новую жизнь, все это казалось далеким прошлым. Она долго жила, не получая от мужа вестей, одна сражаясь с финансовыми трудностями, с одиночеством, заботилась о детях. Элизабет-Энн справилась, даже преуспела, но она сознавала, как мало радости приносят ей успехи в Квебеке. Стало очевидно, что ей тоже надо уехать из Техаса, подальше от воспоминаний о разрушенной семейной жизни, и найти такое место, где ее мечты не будут ничем ограничены и смогут реализоваться.
«О, Заккес, — снова подумала она, бессознательно теребя цепочку на шее, — где бы ты ни был, помни, что я люблю тебя. Только оставайся свободным и наслаждайся, как можешь, своей новой жизнью. Ты все еще мой, ты в моем сердце и в сердцах наших детей».
