– Вечером, – поспешил он, – я иду на съемки «Культурной революции» к Михаилу…
Но она не дослушала:
– Это меня не касается! Я повторяю: если тебя не будет к ужину, можешь не приходить вообще!
– Но, Вика! Позвони Швыдкому – в двадцать один у него съемка, я главный гость! С Жириновским.
– Вот и живи с Жириновским! Пока!
Бережковский положил трубку. Откинувшись в кресле, посмотрел на экран монитора и вздохнул:
– Н-да… Ну-ну!.. Ч-черт, ведь хорошая сцена! Как ее переделать?
Встал, подошел к холодильнику, достал из него пакет сока, кусок сыра, яйцо и батон засохшего хлеба.
– Блин! Ничего нет, даже масла…
Поставил на электроплиту сковородку, разбил в нее яйцо, накрошил сверху сухой хлеб и сыр. Зазвенел телефон, но Бережковский трубку не взял, а дождался, когда включился автоответчик:
– Здравствуйте. Вы позвонили по телефону 205-17-12. Пожалуйста, оставьте ваше сообщение.
После чего служебный женский голос бегло произнес:
– Андрей Петрович, это телевидение, приемная Эраста Константиновича. Пожалуйста, позвоните нам, Эраст Константинович хочет с вами…
Бережковский ринулся к телефону, сорвал трубку:
– Алло, я слушаю!
– Андрей Петрович?
– Да, я.
– Соединяю с Эрастом Константиновичем.
Однако вместо знаменитого хозяина заглавного российского телеканала из телефона послышалась мелодия «С нами пушки системы „Град“, за нами Путин и Сталинград».
Бережковский терпеливо ждал. Наконец, перебив мелодию, мужской голос спросил:
– Алло, Андрей?
– Привет, Эраст! – сказал Бережковский. – Поздравляю с успехом твоего блокбастера! Срубить в прокате шестнадцать «лимонов» – ты гений!
– Спасибо, – польщенно ответил голос. – Зато я на тебя обижен.
– За что? – изумился Бережковский.
– Почему ты «Бисмарка» отдал на ГТР?
– Ну, так получилось. Они позвонили, спросили, что у меня есть. А у меня как раз…
– Хорошо, я понял. Теперь звоню я и спрашиваю: что у тебя есть к Новому году? Есть что-нибудь?
– Я должен подумать, я не могу так сразу.
– Думай, но недолго.
– Сколько?
– До завтра.
– А кто еще думает? – поинтересовался Бережковский.
– Это не важно. Пока.
Бережковский положил трубку и ринулся назад, к сковородке, над которой уже поднимался дым.
– Блин, все сгорело!
Действительно, есть уже было нечего, пришлось всю эту гарь выбросить в помойное ведро и открыть дверь на террасу, чтобы выветрить копоть и вонь. И заодно опять шугануть гулькающих там голубей.
После чего Бережковский снова набрал номер на городском телефоне:
– Алло, Сережа?
