Я подошел, сел рядом.
– Серега, ты спишь?
Он не реагировал.
Я поставил на землю два бумажных стаканчика, взял бутылку и разлил по ним остаток коньяка. Знакомое бульканье тут же разбудило Сергея, он поднял козырек бейсболки и удивленно скосил глаза в мою сторону.
– А, это ты…
Я протянул ему хачапури:
– Держи. Ешь, пока горячее.
Сергей потянул носом запах хачапури, крякнул и сел в траве.
Судя по его румяному виду, я предположил, что он проспал минут сорок и почти протрезвел.
Мы съели по хачапури, допили коньяк и стали закусывать яблоками. Я сказал:
– О’кей, зачем ты засветил эту кассету?
Акимов посмотрел на меня:
– Я не…
– Не трынди! – перебил я. – На этой кассете был снят разговор Варуева с призраком. И ты, я видел, наехал на него трансфокатором до предела. Кто это был? Та самая девка?
Где-то вдали, за деревьями и мосфильмовским забором мягко шуршал поток машин по улице Косыгина. Акимов дожевал яблоко, взял пустую бутылку армянского и отжал из нее в свой стакан последние капли. Выпил, отер губы.
– Ладно, – сказал он. – Забожись, что никому!
Я приставил к верхним зубам ноготь большого пальца и резко отдернул в сторону:
– Гад буду!
Акимов усмехнулся:
– Нет. Тремя лысыми.
Клясться тремя лысыми – старинная вгиковская традиция, уходящая корнями в доисторическую эпоху Михаила Ромма, Сергея Герасимова и Льва Кулешова.
– Клянусь Говорухиным, Миндадзе и Мессерером, – сказал я.
Акимов удовлетворенно хмыкнул, потом глубоко вздохнул.
– Ладно, тебе скажу, но ты все равно не поверишь.
– Ну?
– Это Горбаневская.
– Кто-кто? – переспросил я.
– Наталья Горбаневская. Знаешь такую?
Я скорчил пренебрежительную гримасу. Наталья Горбаневская, известная антисоветчица и диссидентка семидесятых годов, еще в прошлом году умерла в Париже, и я хорошо помнил, как наша либеральная пресса писала, что на ее похоронах были послы Польши и Чехии, а от России не было никого. Чтобы спустя год после смерти она слонялась по мосфильмовским павильонам с солдатским одеялом на плечах? Конечно, Акимову давно пора бросать пить, иначе…
– Я же сказал: ты не поверишь, – перебил мои мысли Сергей. – Может, еще сбегаешь в «Софит»? Я отдам из получки.
– Если ты допился до Горбаневской, то бежать уже нужно в другое место.
– Ага… – Сергей пожевал губами и внимательно посмотрел на бетонную Царевну-лягушку. – Но там я уже был.
– Где ты был?
– У «Ганнушкина». Мы же там психушку снимали, ну – палату Бездомного. Забыл?
Я помнил, конечно. Но «палату Бездомного» с видом на Яузу и Оленьи пруды в психбольнице имени П. Ганнушкина мы снимали месяц назад, при чем тут вчерашнее появление призрака на «Мосфильме»?
