Через десять минут бешеной гонки видим остров с избушкой на курьих ножках. Дым из трубы идет, окошко светится. А вокруг дома снег, как выпал огромными сугробами в начале зимы, так до сих пор его никто не потоптал. Никаких следов.
Мы галопом разметали сугробы, пробились к двери, стучим:
- Откройте, люди добрые, замерзаем!!!
- Никого не пустим, самим места нет, а вы охотники, все наше карельское зверье убили, всю рыбу нашу выловили, замерзайте теперь! - отвечают из-за двери.
Я раньше думал, что на Севере двери в домах внутрь открываются по двум причинам. Во-первых, чтобы жильцы откопаться могли, когда снегу выше крыши навалит, а во-вторых, чтобы медведь не открыл (он, когда в дом попасть хочет, на себя дверь тянет). Но, оказывается, есть и третья причина, - чтобы таким гринписовцам местного разлива, как эти аборигены, от хороших людей не укрыться было. Мы не медведи, вышибли дверь в десять секунд, и ворвались в теплое вонючее нутро этой избы.
Там жила мама-алкоголичка, с сыном-алкоголиком, а так же пять овец, одна свинья, одна кошка. И без счета: мыши, вши, блохи, тараканы, клопы, чесоточные клещи, и прочая домашняя живность. Такой вот Ноев ковчег на замерзшем Онего. Все это жрало друг друга и гадило там же, не выходя на улицу, для экономии тепла и дров. Из окна набирался снег, растапливался - вот и вода. А все остальные запасы, в том числе и браги, были в доме.
Не знаю, какой породы были доброжелательные местные аборигены, но похожи между собой они были удивительно: грязные, заросшие длинными черными волосами, у обоих жидкие усики и редкие бородки, и по два зуба в каждой вонючей пасти.
- Помидоры прокусывать. - Пошутил Витька, шлепнув бросившегося с топором хозяина слегка ладошкой по узкому лбу. Тот враз растерял боевой дух (не считая естественной вони), и бросил топор.
Увидев, как я разделся, и стал растираться первоклассным виски, найденным в финских вещах (ах четыре литровых бутылки!), они приняли меня за божество. Только оно может позволить себе наружно употребить божественный напиток. Витька, кстати, придерживался, оказывается, сходных взглядов. Он выпил сам и налил хозяевам. Взоры их стали добрее.
А вот стрип-шоу с участием Гали, которую я тоже растер виски, их совершенно не взволновало. Две бутылки виски мы выменяли у хозяев на великолепные секонд-хендовские вещи: две гнилых фуфайки, пару рваных спортивок, десяток старых бабкиных чулок (на руки и на ноги), да две пары драных валенок. Чтобы надеть эту гнусь, пришлось выпить по стакану виски, иначе подступала рвота. Но жизнь дороже, а белье сухое!
