Обсуждению и критике концепции устойчивого развития был посвящен весьма плодотворный круглый стол в ходе состоявшихся чтений. К сформулированному Д.И. Люри положению о том, что высокая цена на ресурс исключает возможность его оптимального использования, добавились глубокие размышления В.Н. Поруса и других участников чтений об истинности самих представлений о либеральном обществе, восходящих к «Открытому обществу» К. Поппера и воспринимаемых нами как нечто само собой разумеющееся. Поппер мыслил открытое общество по аналогии с Большой наукой, своего рода идеальной наукой, где нет ни интриг, ни политического давления, ни пошлой погони за конъюнктурой, а есть только поиск истины, и считал, что она в наиболее полной степени воплощает великие принципы критического рационализма. Его соратник, последователь и критик Дж. Сорос писал: «Я подхожу к мировому капитализму как к незавершенной и искаженной форме открытого общества». Однако до какой степени реально существующее на Западе либеральное общество, которое традиционно рассматривается как наиболее полное воплощение идеалов открытого общества, вообще может соответствовать этим великим принципам?
Печальная истина заключается именно в том. что современный капитализм в наиболее развитых странах Запада (он же – либеральное общество) в принципе нельзя рассматривать как некоторую прискорбную деформацию открытого общества, как весьма несовершенное осуществление его идеалов. «Реально существующий капитализм» принципиально не может соответствовать этим идеалам, ибо принцип эгалитарной демократии «один человек – один голос», на котором зиждется либеральное общество, уравнивает умных и просвещенных с глупыми и невежественными, которых всегда много больше, а это практически исключает механизмы рациональной критики. Истина – то, за что проголосовало большинство избирателей.
Для Большой науки как идеала научного сообщества характерна более высокая форма демократии, основанная на принципе равенства всех перед истиной, но вовсе не всеобщего равенства. Большая наука – это элитарная демократия, или меритократия, ибо положение ученого в научном сообществе определяется значением полученных им результатов. Большая наука, таким образом, может быть рациональной именно потому, что не построена на принципах эгалитарной демократии, а способность к критическому взгляду на самого себя и, соответственно, к рациональному действию общества, построенного на этих принципах, не должна порождать никаких иллюзий. Такая точка зрения, выкристаллизовавшаяся на чтениях, еще более пессимистична, чем позиция Сороса, но что делать, если, по крайней мере сейчас, она представляется более близкой к истине.
