Похоже, немцы упирались всерьез.
Дивизия подтянулась к реке и стала разворачиваться. В лесу зазвякали топоры, зашаркали пилы; через час капитана Кулемина вызвали на КП. Предстояло получить обычное задание: «уточнить передний край обороны противника… наметить… выяснить…» — и т. д. и т. п. В общем, минутное дело; но полковник Касаев решил им воспользоваться, чтобы лишний раз подчеркнуть, кто есть кто. Он сидел в большой палатке совсем один, возле стола, на котором была развернута крупномасштабная карта района, а поверх нее лежали два раскрытых блокнота, паркеровская авторучка и любовно очиненные толстые карандаши «Сакко и Ванцетти» — красные и синие. Карта была немецкая, но наклеенная на марлю. Все уже знали в дивизии, что наклеивать карты было любимым занятием полковника; он специально возил рулон марли и особый клей, от которого карта не желтела и не обесцвечивалась даже через месяц; клей этот, конечно же, он никому не доверял.
Касаев был невысокого роста, очень плотный, но не толстый; вернее сказать — не жирный, что не мешает подчеркнуть, поскольку со стороны он часто казался круглым. На круглой голове носил седой бобрик, но чапаевские усы его были совершенно черными, что вызывало в штабе кривотолки. Некоторые полагали, что Касаев подкрашивает усы. Это можно было бы отчасти проверить, если бы хоть раз удалось увидеть его небритым; но Касаев, что бы ни происходило вокруг, брился два раза в сутки, «как англичанин»; а прямо спросить у него об этом — даже в шутку, даже за рюмкой — никто не решался.
Сейчас Касаев сидел боком к столу, упершись взглядом куда-то в угол, над раскладной походной койкой. Шинель была накинута на плечи и подобрана под локти. Керосиновая лампа с рефлектором висела на столбе за его спиной, так что выражения лица прочесть было нельзя.
Он чуть кивнул, когда капитан доложил о прибытии, но даже не повернулся и сесть не предложил; словно тут же позабыл о существовании Кулемина.
Так прошло минут семь.
Капитан Кулемин понимал смысл этой молчаливой обработки и ничем не выражал нетерпения.
— Ну, как жить будем?.. Как будем воевать, товарищ капитан? — немного повернул голову в сторону собеседника полковник.
Тут бы следовало промолчать, и Кулемин понимал это, но неожиданно для себя сказал:
— Все так же, товарищ полковник.
Ответ был не менее абстрактен, чем вопрос.
Начальник штаба, взглянув на часы, буркнул:
— Надо уточнить передний край противника. Давай, пошевели свою братию. Приказ уже готовится.
