– А можно, я не буду заходить первая?
Голос дрогнул, сорвался, и я замолчала, безуспешно пытаясь унять тремор в руках.
Ком Хен снова страдальчески вздохнул, но покорно открыл дверь и шагнул в узкую темную прихожую. Я кинулась следом. Вспыхнул свет, и мужчина замер как вкопанный, я налетела ему на спину и обиженно хрюкнула, отступая.
– В чем дело? Чуть нос себе не разбила!
Я попыталась обойти Ком Хена, но в узкой прихожей это было невозможно сделать. Молодой человек занимал весь проход целиком, а протискиваться между ним и стеной в узкую щель мне не хотелось.
– Думаю, нам стоит прийти сюда с утра… – как-то обреченно отозвался он и нехотя отступил в сторону, прижавшись к вешалке.
Я, стараясь не задеть его, зашла в прихожую и ахнула. Квартиру было не узнать – все перевернуто вверх дном. Раскиданная одежда, косметика по всему полу, вспоротый любимый диван, посуда частично перебитая, частично просто выкинутая из шкафчиков. Я мысленно выдохнула, вспомнив, что ноутбук ношу с собой, а деньги храню на карточке и в кошельке – самую мелочь. Из ценных вещей у меня имелось лишь несколько золотых побрякушек. Особенно я любила сережки-бабочки, подаренные папой на шестнадцатилетие.
Я кинулась в комнату, едва не упала, запнувшись о валявшуюся на полу табуретку, но удержалась на ногах. Сундучок с сокровищами стоял на месте, и от сердца отлегло.
– Не думаю, что пропали какие-то ценные вещи, – задумчиво произнес у меня за спиной Ком Хен.
Я развернулась и заметила, что он упорно старается не смотреть на небрежно брошенные на пол алые стринги с тончайшим кружевом и фривольными бантиками по бокам. Первым порывом было убрать их быстро в шкаф, но потом взгляд наткнулся на лиловый лифчик, совсем непарадные трусы «для этих дней», и я поняла, что алые стринги – мелочь. Ком Хен сегодня получил полное представление обо всех моих пристрастиях и слабостях в выборе нижнего белья. По полу раскидано было все мое накопленное добро, а мимо распродаж я пройти не могла никогда. Ну люблю я одежду! Что в этом такого? Особенно жалую белье. Красивое, дорогое, изящное. И еще Микки-Маусов. В одном настроении я покупала себе откровенные кружевные стринги, а в другом – почти детские трусы с мышами. Подружка Ксюшка говорила, что это детство не отыграло, я же считала, что просто непоследовательна.
Мысли отвлекали от беспорядка в квартире. Было не так обидно и грустно из-за того, что комната напоминала свалку вещей. Пока платьишки, кофточки и джинсики лежали в шкафу, их было просто много, сейчас же высилась огромная гора. Даже стыдно стало за себя и собственную покупательскую несдержанность. Вот зачем мне столько вещей? Все равно же не ношу больше половины.
