Игра света на золотых пластинках очень нравилась оборотнице, но жертвовала эту красоту она не задумываясь. Каждая мысль о том, что мама сейчас плачет и страдает от одиночества, жгла Кицунэ страшнее огня. Хватит ли отданного золота, чтобы отблагодарить духов за чудо?
Не желая, чтобы духи сочли ее жадной и обиделись, девчонка перевернула сумочку и вытряхнула в ящик все деньги, что у нее были, и серебро и медь, до последней рю.
— Вот так.
Кицунэ помолилась еще немного у ящика для пожертвований, а затем, довольная, вернулась в храм. Неутолимое любопытство заставило ее устремиться на дальнейшее исследование, и, пробегая по коридору, она замерла у приоткрытой двери в жилую комнату. Расстеленная постель, шкаф для одежды, большой сундук. Личная комната жрицы, в которой мико укладывалась спать, когда в ворота храма постучали Кицунэ и Такеджи. Спеша к гостям, хозяйка неплотно затворила за собой дверь.
Сюда нельзя без приглашения.
Оборотница знала это и хотела уже уйти, но замерла, увидев на сундуке фарфоровую статуэтку кошки с поднятой передней лапкой. Манэки-нэко!
Лицо Кицунэ озарилось восторгом, глаза вспыхнули ярче звезд. Не сводя взгляда с кошачьей мордочки, девчонка осторожно скользнула в комнату и, подкравшись к сундуку, сцапала игрушку.
— Какая миленькая! — в восхищении мурлыкнула Кицунэ, погладив кошку пальчиком по макушке. — Здравствуй, нэко-чан! — оборотница взяла статуэтку за лапку и легонько повела вправо-влево, словно кошка помахивала ей. — Приве…
Чпок!
Фарфор, увы, неэластичен. Малолетняя боевая биоформа не рассчитала приложенных сил.
Кицунэ испуганно подскочила на месте, глянула на отломленную лапку статуэтки, потом на искалеченную кошку и начала в панике озираться.
— Тихо, тихо, нэко-чан! — зашептала она, хотя фарфоровая кошка, равнодушная к потере конечности, не издавала ни звука. — Сейчас все поправлю!
Фарфор — это же камень? Наверно. Жесткий, значит камень.
Кицунэ собрала Ци в ладонях и, приставив лапку на место, применила дзюцу с элементом земли. Начался процесс интенсивной диффузии, скол зарос и трещинка исчезла.
— Вот! — Кицунэ, вздохнув с бескрайним облегчением, вновь улыбнулась. — Все в порядке!
Но не успела она поставить кошку на место, как дверь позади нее распахнулась и в комнату с грозным видом ворвалась рассерженная жрица. Кицунэ с взвизгом подскочила под потолок, а мико наставила на нее руку, в пальцах которой была зажата напитанная энергией Ци бумажка.
