Счастливый взвизг восторженной девочки был ему ответом.
Две марионетки Кеничи, разделившись на составляющие их части, растопырили струганые деревянные ребра и лапы. Получились прекрасные вешалки для одежды. После недолгой возни внутри малого отделения купален Така приподняла простыню, которой был завешен вход, и вышла, чтобы повесить на вешалку пальто и шапочку Кицунэ. Кимоно и остальная одежда девочки была уложена у стены купален для последующей стирки.
Кицунэ осторожно вошла в воду бассейна и села, пофыркивая и тяжело отдуваясь.
— Не холодна водичка? — осведомилась Така.
— Горячая! — жалобно ответила девочка. — Жжется!
— Зачем же терпишь? Сейчас из озера немного холодной принесу, разбавить.
Добавление ледяной воды убавило терзающий девочку жар. Кицунэ расслабилась и, прислонившись спиной к краю бассейна, счастливо зажмурилась.
— Некогда нежиться, маленькая госпожа, — Така взяла в руки бутылочку шампуня, с утра прикупленного в городе быстрым на ноги Райдоном. — У входа длинная очередь.
Кицунэ хотела немного покапризничать, выпрашивая минуту или две, но руки строгой бабушки ухватили ее за волосы, окунули в воду и начали бескомпромиссно мыть.
— Ай! Ой! — вякала Кицунэ. — Мыло в глаза попало! Ба-а-а! Бабушка!
— Не называй меня бабушкой! Я еще совсем не стара! Ух, я тебе!
— Ба-а-а! — Кицунэ вертелась на месте. — Мыло! В глаза!
— Шампунь, а не мыло. Будешь много болтать, еще и на вкус попробуешь! Сиди смирно, негодница!
— Похоже, без моей помощи не обойтись, — Хикари вошла и с умилением взглянула на Кицунэ, отфыркивающуюся от воды и мыльной пены. — Лисенок не хочет мыться?
— Хочу! — обиженно ответила Кицунэ. — Но я посидеть в воде хочу немножко, а бабушка не разрешает!
— Нехорошо заставлять людей ждать. Отдохнуть и искупаться мы сможем позже, а пока нужно просто помыться. Ну что, маму будешь слушаться?
— Буду… — шмыгнула носиком Кицунэ, и ее тотчас продолжили купать уже в четыре руки.
После повторного мытья распаренную и обмякшую Кицунэ закутали в простыни и одеяла, посадили на сложенные у деревьев ящики и вручили, как награду за послушность, большую алюминиевую кружку со свежезаваренным, теплым чаем.
— Сиди смирно, Кицунэ-чан, — Хикари погрозила девочке пальцем. — Одеяла не снимай, иначе простудишься.
Кицунэ, шальная после мытья и жара купален, только кивнула, осторожно потягивая чай из кружки.
— К чаю бы кусочек тортика… — тихо вздохнула она.
— Вот прибудем в замок, будут тебе и тортики, и пирожные, — пообещала ей камигами-но-отоме.
