- Не совсем чтобы так, - объяснил Пеэтрус, - предприятие пошло лучше и не надо, а вот с другими делами швах!
- Да что тут объяснять, пошли лучше в дом, я такой голодный, что невареные камни есть буду! - канючил Паулус.
Охая и поминая всех святых, они по одному спустились. Нипернаади отогнал телегу, отвел лошадь на конюшню и, хмурый, пошел в дом следом за братьями.
- Страсти Христовы и тайная вечеря! - причитал Ионатан. - Слава богу, хоть мартышка и аппарат целы. Такого избиения и кровопролития я еще не видывал. А когда наконец подоспели урядники, площадь мигом опустела — ни одного паразита, чтоб схватить его за глотку и отвести в каталажку.
- Я все ревел: урядник, урядник, а полиция в самый нужный момент как сквозь землю провалилась! - рассказывал Паулус.
Когда они наелись, привели себя в порядок, промыли раны, Пеэтрус стал рассказывать:
- Значит, как дело было? На трех ярмарках все шло как по маслу — народ валом валил смотреть нас, аж за дверьми еще оставались. По этому случаю мы пропустили рюмочку-другую и на четвертую ярмарку прибыли уже тепленькие. Но и это бы не беда, только Паулус, он за кассой сидел, остался без мелочи- нечем сдачу давать, он за ней отлучился. А карманники и всякая сволота — лови момент — вломились всей оравой без билетов. Понятно, Ионатан, праведная душа, не стерпел такого, тут же набросился на них. Да сгоряча не заметил — поддал и тем, кто честно сидел с билетами. И пошло-поехало, поначалу кто оплеуху отвесит, кто скромно ногой под зад даст, но бабы-то визжат, мужики ревут — тут народ совсем озверел. В минуту все перемешалось, тот охаживал этого, а этот того; кто под руку подвернулся, тому и досталось. Успел в дверь выбежать — твое счастье. Сколько черепов раскроили, сколько костей переломали — воители раз и врассыпную, и на поле битвы остались только мы трое. До того несчастные, до того измученные, что пришлось у народа на ярмарке просить помощи, чтобы наше добро погрузили в телегу, мы уже никуда не годились. Вот, значит, прибыли домой, подлечить раны, в себя прийти.
- Теперь опять в уезде порадуются: получили Ныгикикасы по первое число, и поперли их со всем барахлом домой — запричитал Ионатан.
- Не бывать этому! - крикнул Пеэтрус, - Никто не должен знать о нашем возвращении.
- Эти пронюхают! - тянул свое Ионатан.
- По запаху почуют, что мы на хуторе торчим, - вздохнул Паулус.
- Тогда поступим так, - решил Пеэтрус, - мы с Ионатаном будем сидеть дома тише воды ниже трава, никому показывать свои сломанные руки-ноги не будем. Мирно станем посиживать дома, как господа: мы никого, мол, не принимаем. А Паулуса, снаружи на нем следов драки нет, отправим в трактир разгуляться. Пусть пьет, болтает, выхваляется и сорит деньгами, дает всем понять, что теперь у нас денег куры не клюют. Весь уезд должен узнать, что Ныгикиасы стали настоящими людьми. И пусть Паулус обронит мимоходом, что приехали мы всего на день-другой, потому что еще кое-какие аппараты должны прибыть из города.
