послушал. Нет, не кто-то, а именно тот, кто не осудит за сопли и сколько нужно будет
терпеть твои излияния, не задирая иронично бровь и не кривя губы в скептической
ухмылке. Но не порасспросила, и не послушала.
Хотя, понять ее можно. Когда без предупреждения в твою жизнь врывается
мужнино прошлое и начинает все рушить, непросто оставаться благородно-
бесстрастной.
А вдруг ты все не так видишь, вдруг его ностальгия вовсе и ни при чем? Может,
и нет ее, ностальгии? А замкнутым он сделался все-таки из-за кончины друга… А
также из-за того, что Лере нет никакого дела до того, что у мужа по жизни происходит,
вообще ни до чего нет дела, кроме своей уязвленной гордости, которую на самом
деле никто не задевал.
Сама виновата. Родила бы Лёньке ребеночка и не тряслась бы сейчас. Была
бы спокойной и невозмутимой мамашкой и женой в своем праве.
Но он же был согласен! Он с самого начала не возражал и не настаивал, и
потом, когда они достаточно долго прожили вместе, никогда не поднимал эту тему,
значит, его все устраивало?! Или нет?.. Ну, мог бы хотя бы намекнуть!.. А теперь
получается, что Лера ему не нужна, и сама во всем виновата.
А кто еще? Сама и виновата. Особенно, если сравнивать. После того, как
выяснилось, что есть в жизни Воропаева Леонида женщина, которая захотела от него
родить. И без всяких условий. Родила и воспитала, и вырастила, а вот ты, Лера, не
захотела. Да, сравнение не в твою пользу, детка, ох, не в твою.
И что теперь? Пока не поздно обзаводиться потомством, чтобы мужа
окончательно не потерять? От накатившего ужаса Лера даже тихонько взвыла,
почувствовав себя приговоренной к пузу, молокоотсосу и всему прочему.
Она ворочалась в кровати, вставала попить водички, снова ложилась и вновь
ворочалась, и сон все не шел, и ей было муторно и тошно. Утром, все выяснится
утром. Она боялась утра. Как будто сделала что-то гнусное, подлое и чрезвычайно
непорядочное, ну, к примеру, изменила мужу, и это вылезло наружу, и впереди
разговор, который всего-навсего отложен.
Что за выверт сознания?! И отчего она чувствует себя виноватой? Кто, в конце
концов, в этой ситуации жертва? Конечно, она, Лера. Это муж должен ощущать вину,
а не наоборот. И ей нечего бояться. Она сможет достойно выдержать любую правду,
лишь бы это правда была, а не увертки, за которыми обычно любит прятаться
сильный пол.
Но утром разговора не случилось. Муж даже не притронулся к творожной
запеканке, которую Лера ему выложила на тарелку, обильно удобрив густой
