Эта держава и есть наша Родина! Она простиралась от Байкала до Атлантики, была самой могущественной страной в мире, ей платили дань Западная Римская империя, Византия, Китай… Но кто из российских историков внятно сказал о ней? Никто.
– А Лев Николаевич Гумилев? Он же говорил о Великой Степи.
Говорил. Но ровно столько, сколько позволяла цензура.
Из его работ выводов о той стране не сделать, она ему служила лишь фоном для философских умозрений. Не более. Конкретно о ней, о ее народе, о культуре ученый сказал крайне мало. Запрещали.
Введя цензуру, иезуиты силой царской власти закрыли россиянам пути исследования Великой Степи, работы на эту тему власть никогда не поощряла. Разрешалось брать частное, мелкое, фрагментарное. И ни в коем случае ничего не обобщать, чтобы не делать выводов! Поэтому-то и нет в арсеналах российской науки серьезных трудов по истории Великой Степи, или Дешт-и-Кипчака.
Родина… понимаете, Родина осталась неоткрытым островом в океане памяти. Что же это за наука, которой запретили знать главное? Зачем нам она такая?
В подтверждение своих слов напомню факт, имевший место в 30-х годах XIX века. Тогда Российская академия наук впервые объявила конкурс на работу об истории Великой Степи. Конкурс провалился – ни одна работа не получила одобрения жюри, их попросту не было. А ту, единственную из представленных, выполненную немцем фон Хаммер-Пургшталем, жюри отклонило. И не потому что она плоха. Судьи оказались некомпетентны – члены жюри, как выяснилось в ходе дискуссии, не знали предмета конкурса. Случайные люди. Разразился международный скандал, который обернулся звонкой пощечиной Российской академии наук, о чем я рассказал в своей книге «Полынь Половецкого поля».
Там же есть глава о профессоре Вильгельме Томсене из Копенгагенского университета, это он в XIX веке открыл миру письменность и язык Великой Степи. То был даже не подвиг ученого, а скорее что-то божественное – предзнаменование или чудо: не случайное стечение обстоятельств породило грандиозное научное открытие, которого, естественно, никто не ожидал и не планировал.
Ради памяти о Великой Степи совершил смелый поступок Владимир Густавович Тизенгаузен, который сумел-таки обойти царскую цензуру и издать два тома материалов по истории Золотой Орды. Это был научный триумф XIX века. Правда, потом советская цензура «убила» второй том уникального труда, изъяв его из научного оборота… Были люди, были ученые! Были. Что тут говорить.
