Для размещения ученых, корреспондентов, путешествующих и любопытных (плата обязательна для всех!) Генри Смит быстро соорудил нечто вроде гостиницы, открыл ресторанчик, прачечную, небольшой магазин.
Исключений фермер не делал ни для кого. В конце лета к нему приехал из Филадельфии брат жены. Генри радушно принял его в доме, но как только шурин пожелал посмотреть прозрачную сферу, довольно твердо заявил:
— Двадцать долларов, Джимми, Ты уж извини — дело есть дело, и в деньгах, как ты знаешь, родственников не бывает. — Генри немного сощурился, выжидая, как шурин отнесется к сказанному.
Брат жены тоже понимал, что бизнес — есть бизнес, с уважением и не без зависти смотрел на счастливого обладателя доходного чуда, медленно потягивал бренди, но выкладывать двадцатку не спешил.
— Растет она, сфера?
— Нет, все такая же. Это немного успокаивает ученых. Не так тревожно все-таки.
— Верно. А что они говорят? Откуда взялось это пятно в пространстве?
— Думаю, толком еще сами не знают. Большинство, в том числе и профессор Эверс, считают, что это… как это он говорил?.. Проявление мира, который соседствует с нами, больше того, находится внутри нас, как мы находимся внутри него.
Джимми свистнул, пощупал себя за бока, грудь, плечи.
— Вот здесь? Везде, говоришь?
— Понимаешь, я тоже не мог представить себе всего этого, но на днях мы с профессором Эверсом, вот как с тобой, сидели здесь на веранде, и он мне объяснил кое-что. Довольно просто и доходчиво. Раньше не были известны радиоволны, а вот теперь мы слушаем передачи, смотрим телевизоры. Все пространство пронизано волнами, они проходят через все, кроме металлов, мы ведь это знаем с тобой еще с колледжа, проникают сквозь нас свободно и как бы живут своей жизнью, не очень-то мешая нам. Вот здесь, в груди, в пояснице, в руках — везде можно было бы установить малюсенькие приемнички, и они бы принимали музыку, в них звучали бы речи конгрессменов и голоса эстрадных певичек. В каждой точке пространства бурлят эти волны, не замечаемые нами, но пронизывающие нас. Эверс допускает, что между частицами, из которых мы состоим и которые разделяются огромными расстояниями — по сравнению с их размерами, — живут еще и еще частицы, составляющие иные образования, ну, вроде иные миры. Это тем более возможно, говорит он, потому что теперь и частицы считаются уже не частицами, как в те времена, когда мы учились, а волнами.
— Знаешь, Генри, для меня это очень сложно.
