Уже трижды «Диана» попадала в сгущения антигаза. Первый раз это произошло около двух лет назад, когда их корабль еще шел в эскадрилье. Событие вызвало у Алексея и Веры больше удивления, чем страха. Неожиданный грохот и мелкая дрожь корабля казались совершенно непонятными. Двигатели в тот момент не работали, никакой вибрации они вызвать не могли. Лишь по поведению внешних гамма-счетчиков, которые буквально захлебнулись от аннигиляционных фотонов, стала ясна природа явления.
Атака антиатомов тогда окончилась благополучно. Разрушений не было ни на «Диане» ни на других кораблях эскадрильи. Об этом они узнали по радио.
Вторая и третья встречи с космическим антивеществом длились едва заметные мгновения и тоже не принесли никаких неприятностей.
И настала вот эта, четвертая встреча… Беда обрушилась на «Диену», ставшую уже одинокой. Уйдя в восточный разведочный рейс, «Диана» отделилась от эскадрильи и теперь самостоятельно возвращалась на Землю.
На столике пульта управления — ленточка гамма-самописца. Немой, беспристрастный свидетель катастрофы рассказал всплесками своей, кривой, что движение сквозь антигаз длилось очень долго — больше секунды. Значительной оказалась и плотность антивещества, зафиксированная амплитудой всплеска. Обстоятельства катастрофы выглядели странно, несовместимо с предсказаниями астрофизики. Столь громадные скопления антигаза считались невозможными в Галактике Млечного Пути.
Продиктовав все это в диктофон путевого журнала, Алексей поднялся, медленно надел космический костюм. Пристегнул ручной пистолета двигатель и баллоны с дыхательной смесью. Взял из стенного шкафа небольшой электросварочный агрегат. Вошел в выходной тамбур.
Загудел насос откачки воздуха. Поползла вверх наружная дверь. Алексей включил внутреннее давление костюма и шагнул в звездную пустоту.
Прежде во время выходов в космос он испытывал чувство яркой всепобеждающей радости. Ни он, ни Вера не знали космической близорукости, этой гипнотизирующей звездной светобоязни, на которую жаловались обычно многие астронавты. Наоборот, простор мира, усыпанного иглами звезд, торжественная монументальная неподвижность, кажущаяся незыблемой и вековечной, вселяли в душу счастье свободы и силы.
Так было.
Сегодня он не ощутил ничего подобного.
Вселенная стала чужой и враждебной. Горько вспомнились Верины слова: «купаться в звездах». Нет, не добр, не мирен космос. Там, позади, осталась прозрачная грохочущая гибель. А впереди? Вправо, влево? Где-то в этой черной и так таинственно близкой пучине притаились еще и еще полчища крохотных убийц — невидимая смертоносная взрывчатка.
