— У нас есть лекпомы, хорошо справляющиеся со своими обязанностями. Что это были за лекпомы, расскажу ниже.
Отдохнув сутки в Седью, мы должны были следовать дальше, к своим лагпунктам, расположенным вдоль тракта. Утром всех нас с вещами выстроили у ворот зоны (лагпункта). Там стояло несколько подвод для нашего багажа, т. к. до места назначения нам предстояло пройти 40–50 км. Погода была теплой. Яцковский приказал нам не только чемоданы, но и пальто, шинели сложить на подводу, а самим двигаться налегке. Мы были благодарны начальнику тракта, что он освободил нас от тяжелой ноши, но вскоре раскаялись в том, что оказались столь доверчивыми.
Как только мы двинулись, подводы с вещами скрылись из виду. А когда мы, усталые, голодные, к вечеру кое-как добрались до места назначения, то к общему изумлению и возмущению узнали, что нас всех нагло ограбили. Подводчиков уже не было, они вернулись в Седью. Наши протесты ни к чему не привели. На них даже не обратили внимания. Десять лет спустя мне пришлось встретиться с организатором грабежа. Это было в Ухте, где я работал тогда зав. лагерной баней с парикмахерской при ней. Лицо одного из парикмахеров Гриши Вартаньянца показалось мне знакомым. Он не скрыл от меня, что это он возил вещи «фраеров», следовавших этапом из Москвы на тракт:
— Заехали в тайгу и «обшманали» (обыскали) все углы (чемоданы) и хорошие «тряпки» забрали.
— А какие же тряпки были в чемоданах? — спросил я.
— Было много, — ответил он, и начал перечислять: лепехи (костюмы), прохоря (хромовики, хромовые сапоги), рубаяхи (рубахи), а у некоторых гроши (деньги).
— А кому же вы продали вещи?
— Вольнонаемным стрелкам ВОХРа, комикам (т. е. жителям Коми АССР), деньги пропили.
Несколько месяцев спустя Гриша Вартаньянц был зарублен топором в своей парикмахерской своим земляком, молодым армянином, за присвоение его собственных парикмахерских инструм
Итак, мы шли через тайгу, вошли в узко прорубленную просеку. По обеим ее сторонам лежали сваленные деревья, по такой дороге нам пришлось шагать 40–50 км. По пути встречались зыбкие болота, покрытые жердями. Мы шли и проваливались. Сопровождавший нас конвой частенько стрелял над нашими головами, якобы для острастки. После нескольких перевалов, к вечеру, мы подошли к небольшому лагпункту под № 8. Занимал он небольшую площадь, обнесенную высоким забором из жердей, называемых «зонником». У ворот небольшого домика стояла вахта. Это был надзиратель из вольнонаемных. В его функции входило выпускать и впускать в зону людей и производить у них личный обыск.
