И Yes, и Pink Floyd, и AC/DC, и всяческие Deep Purple – Uriah Heep стали обычными поп-музыкантами, поп-группами, утратившими внутренний стержень раздолбайства, без которого рок тут же уходит с улиц на стадионы (давай больше бабла!) и дорогие концертные залы.
Если в конце 60-х концерт Cream в Альберт-холле был реальным вызовом старшему поколению, был помимо концерта еще и смелой акцией («Катись, Бетховен!»), то в конце 70-х рок уже стал нормальным филармоническим искусством, причем провинциально-филармоническим, а никак не столичным.
То, что называется «культура для бедных». Под «бедными» здесь не имеется в виду уровень материального достатка. Имеется в виду бедность духовная, достаточно низкий уровень образования и культуры.
Однако в роке – все, как у больших. И симфонические оркестры, и певцы, тянущие длинные высокие ноты, и виртуозное владение инструментами. Подмена, фэйк, подделка. Вместо Бетховена и Моцарта – ELO и Genesis. «Ах, какая сложная музыка…»
Ничего там нет сложного. Это псевдосложность, адаптированная для легкого восприятия. При этом «сложность» стала критерием качества.
На этой волне нового понимания в нашей стране и выросла та самая «уральская школа», о которой я уже писал выше.
С того момента, когда вышел первый альбом «Пистолетов», перестало быть важным, с какой скоростью ты играешь гаммы и «боксы» на гитаре.
Те, кто этого не понял, безнадежно отстали от времени.
Пришли Joy Division, которые играли медленно и плохо, звучали глухо, но писали такие убойные песни, какие не снились многословным Van Der Graaf Generator, зашедшим в псевдосложности своей музыки так далеко, что превратили ее в настоящую пытку – как для себя, так и для слушателей.
Очень быстро канули в Лету дидактичные «Россияне» и «Зеркало», стремившиеся играть громко, быстро и чисто, – и на смену им пришли «Кино», «Аквариум» и «Зоопарк».
У нас не было панк-революции, поскольку не было и старого рока, который хотелось бы заменить на новый.
«Старый рок» сидел в подполье, и слушали его единицы, в основном – родственники и знакомые музыкантов.
Сейчас можно говорить и слагать легенды о сейшенах и о толпах, ходивших на эти сейшены, но толп не было. Была толпа – одна и та же на всех этих сейшенах – толпа посвященных. И поскольку количество сейшенов было ничтожным, то выбора особого у этих двухсот на весь миллионный город человек особенного не было – они ходили на каждый из этих сейшенов, кто бы ни играл.
