За отличие в боях при взятии Ижевска Шорин, Азин, Северихин, Чеверев и Овчинников были награждены орденами Красного Знамени. Три полка награждены революционными почетными Красными знаменами.
В ночь на 13 ноября 1918 года был освобожден Воткинск, о чем Шорин донес телеграммой В. И. Ленину и главкому И. И. Вацетису.
Шорин по-настоящему любил красноармейцев и всегда заботился о них. Он постоянно посещал части, встречал прибывающие пополнения, бывал в тыловых частях и учреждениях, от которых зависело обеспечение армии.
Показателен такой случай: Василий Иванович решил проверить, как содержатся раненые, и посетил два плавучих госпиталя, расположенных на пароходах. Поднялся на верхнюю палубу первого парохода. Прочитал аккуратные надписи на дверях кают: «Хирург», «Терапевт», «Начхоз» и т. д.
— Разве нет раненых? — задал он вопрос начальнику госпиталя — моложавой тучной женщине.
— Что вы, товарищ командарм, много! Они в общих каютах третьего и четвертого классов.
— Это в трюме, что ли? — с бешенством спросил Шорин. И, как молодой, помчался по лестнице вниз.
Трюм оказался переполнен ранеными и больными командирами и бойцами. Скученность невероятная, туча мух, зловоние, кругом окровавленные бинты.
Обойдя всех лежавших, спросив у многих, давно ли ранены, в каких боях, Шорин тяжелыми шагами поднялся на верхнюю палубу. Еще раз поглядел на вывески «Хирург», «Терапевт», взглянул на начальника госпиталя и резко и хрипло скомандовал своему адъютанту А. Л. Налимову:
— Вызвать наряд из моего конвоя. Приказываю расстрелять ее как врага трудового народа! — И направился на стоящий рядом второй пароход-госпиталь.
Поднялся на верхнюю палубу, заглянул в каюты, и… лицо у него просияло: все мягкие каюты были предоставлены тяжелораненым. Внизу находились выздоравливающие.
Начальник санитарного отдела армии, примчавшийся сюда же, доложил Шорину, что на первом пароходе начальник госпиталя неопытна, назначена недавно из рядовых врачей. Больше виновен в непорядках военно-санитарный отдел армии, не давший ей инструкций.
Успокоенный хорошим состоянием второго госпиталя, Шорин махнул рукой и сказал:
— Отставить расстрел! Привести сюда эту чертову куклу — пусть посмотрит на настоящий порядок! А за безобразие в ее госпитале на первый раз даю ей пять суток домашнего ареста. И чтобы работала все это время. Дайте ей два часа на переноску в мягкие каюты всех лежащих в трюме. Да пусть вместе с другим персоналом сама таскает раненых — достаточно здорова для этого!
