Я крепко сжимаю коробку в ладони. Свет слепит, но я не отрываю взгляда,
Я неуклюже поворачиваю перед собой конус света. Глаза долго привыкают к призрачной картине, вызванной чарами коробки.
Стол и несколько экранов…
Где ж я видел этот стол?
Ах, да, вот оно что! У Пегаса.
Я в подземной норе Пегаса. Точно катушка магнитофона, плавно разматываются воспоминания. Вот у этого стола я стоял, когда Пегас лишил меня чувств при помощи электрической искры. Неужели он хотел меня убить, чтобы я не выдал его тайну? Или просто бросил в подземелье, чтобы уморить голодом и жаждой? А может быть, он меня будет милостиво кормить, точно Далибора в заточении? Меня пронизал страх. Уж лучше бы убил…
Наверное, Эва ждет. Хорошо, если она догадается поднять тревогу, обратиться за помощью к работникам национальной безопасности. Тогда Пегасу пришлось бы открыть свои карты…
Не знаю, сколько времени я просидел в оцепенении на полу. Наконец ко мне вернулись силы. Я начал осмотр своей тюрьмы.
Дверь в подземный коридор, как и следовало ожидать, была заперта. Я ползал вдоль стены до тех пор, пока не наткнулся на вторую дверь, которую вначале не заметил. Она была скрыта за высокой панелью с множеством рубильников и реле.
Превосходно, дело идет на лад! Очевидно, Пегас забыл про эту дверь.
За дверью стоял почти непрозрачный синий туман. Источника света я не нашел. Мне показалось, что все пространство заполнено мельчайшими частицами фосфоресцирующей пыли. Светящаяся коробка помогла мне определить, что я попал в небольшое помещение, устроенное точно так же, как и лаборатория.
Итак, я просто перешел из одной тюрьмы и другую. Моя отяжелевшая голова не хотела этого понять. Я снова выбрал дорогу вдоль стены, обходя с опаской все незнакомые конструкции, панельки и пульты. Я боялся буквально каждого контакта, каждого пучка проволочки, Черт его знает, где таится новая ловушка!
В углу затхлой камеры я неожиданно наткнулся на стеклянную поверхность. Лучом светящейся коробки я осторожно ощупал новое препятствие. И вдруг сердце у меня сжалось от ужаса. В свете батарейки я увидел за стеклом Пегаса. Он лежал лицом вверх на чем-то вроде операционного стола. Руки его были сложены на груди. Казалось, он размышляет о чем-то, закрыв глаза.
Меня охватила ярость. Она вернула мне силу. Я в бешенстве забарабанил по стеклянной стене:
— Вставайте, доктор Пегас, сейчас не время отдыхать! Я здесь, я еще жив! Жив, вы слышите?
Мертвенно-бледное лицо даже не дрогнуло.
