Глава вторая.
Когда и где?
С верхних, наружных галлерей Дворца Совета открывалась обычная картина жизни Федерации.
Насколько хватал глаз, высились легкие, воздушные громады дворцов, гигантемы башен, титанические конусы стройных, иглоподобных обелисков, смело брошенные ажуры заоблачных мостов и арок.
Большинство построек было сгущенного лунного цвета из прозрачного, флюоресцирующего металла.
Воздушные площади, парки и насаждения с тропической растительностью самых причудливых форм, искусственные висячие бассейны и озера, — ласкающей гаммой зеленых тонов, от сгущенно-темного до нежно-светлого, составляли одно гармоничное целое с феерическим колоритом общественных построек.
Нигде ни пяди голой, обнаженной земли. Гений человечества одел тело своей праматери в достойные ее одежды. Нагота земли показалась-бы современному человеку столь же неуместной и неприличной, как нагота дряблого старческого тела народам древности.
Там, где когда-то свинцовым, гнетущим покровом носились тяжелые тучи, — ныне расстилались необъятные просторы голубого, дрожащего эфира. В его волнах, как стаи сказочных птиц, купались мириады стремительных обитателей воздуха — аэромашины всех возможных форм и размеров, от подавляющих воображение колоссов общественного пользования до легких прозрачных папиллопланов[8] специального или особого назначения. Они плавно подплывали к многочисленным башням-обелискам, — своим «береговым» пристаням, — выбрасывали на ажурные галлерей человеческую массу и исчезали в лазурной бездне, где-то там, где скорее угадывались, чем улавливались глазом оттесненные в недосягаемые выси бледно-розовые облака.
Человек ушедших поколений, взглянув на эти раздвинутые просторы неба, удивился-бы обилию бледных лун, расбросанных по дневной лазури. Эти луны — воздушные пристани кораблей дальнего плавания.
Удивление этого человека достигло-бы своего предела, когда бы он узнал, что еще выше, за гранью земной атмосферы, с быстротой, ужасающей воображение, носятся, подобно астероидам, санаэрожабли[9] междупланетных сообщений.
Точка земного шара, где находился Дворец Совета Федерации, соответствовала географическому положению древнего Урала и носила название — Гроазур.
