Иногда доходило до того, что молодая пара сбегала из деревни, чтобы пожениться в ближайшем городе. Вот только после этого дорога домой им была заказана. Неудивительно, что подобные случаи происходили нечасто. Мало кто решится покинуть свой дом, землю, родных и друзей.
К нашей стороне стола подошел барон вместе с гостем и десятком стражников.
– Ну что, девочка, пойдем? – обратился ко мне лорд Ольгрейд.
Я было дернулась, но моя рука оказалась все так же крепко зажата в лапе Фирдана. Спроси меня в этот момент, сама бы не смогла сказать, что именно я собиралась сделать: шагнуть к барону и этому Ферту или метнуться прочь.
На плечо кузнеца легла тяжелая рука начальника стражи.
– Не стоит, парень. Отпусти ее.
Фирдан беспомощно посмотрел на меня, и я, неожиданно для самой себя, кивнула.
Я ничуть не сомневалась: стоит мне сказать хоть слово, и Фирдан с легкостью раскидает стражников. Вот только успех его будет сиюминутным. Деревенского силача быстро скрутят, а затем в назидание еще и всыплют плетей.
Как бы мне ни хотелось отомстить сыну старосты, я понимала, что подобная выходка усугубит не только положение кузнеца, но и мое.
– Умная девочка, – услышала я тихий, чуть насмешливый голос Шейрана Ферта.
В замке мне доводилось бывать не раз. Многие жители деревни выполняли те или иные работы для лорда Ольгрейда. Не была исключением и я – собирала травы и коренья для баронского лекаря.
Но одно дело пройтись по внутреннему двору замка, заглянуть в конюшню или на кухню, а совсем другое – подняться по старой, растрескавшейся от времени белокаменной лестнице и войти в дом правителя земель через парадный вход. Оказаться в огромном зале, стены которого покрывают гобелены и штандарты. Увидеть своими глазами исполинский мраморный камин, по бокам которого стоят древние рыцарские доспехи. Восхититься золоченой люстрой на несколько десятков свечей…
– Девка, не стой столбом. Иди за лордом Фертом. И постарайся быть поласковее с моим гостем.
Услышав слова барона, я подскочила на месте и густо покраснела. И вовсе не из-за напутствия лорда Ольгрейда. Я поняла, что, как последняя деревенщина, стою посреди зала и, разинув рот, глазею по сторонам. А кто я? Деревенщина и есть! Не важно, что я не родилась в Заречном, что мое детство прошло в несколько ином, более цивилизованном месте. Но почти половину жизни я провела в забытой Богом деревне, это не могло не отложить отпечаток на мое мировоззрение.
– Да, ваша милость, – пролепетала я и поклонилась барону.
