– Трое в ряд. Сталкивайте крайних с дороги, чтоб увязли их кони. Я буду держать среднего.
Он выдвинулся вперед, образовав клин. Роги приближались быстро и с ходу могли рассечь, сбросить его десятку в глубокие рыхлые снега. Олег вовремя сообразил это, сказал, не оглядываясь:
– Ставко, лук не забыл?
– Я – славянин, конунг. Стрелы наши весело поют.
– Уложи первого коня. Коня, понял? Он должен рухнуть под копыта.
– Я и второго успею, конунг.
Стоявший за Олегом дружинник, кинув меч в ножны, перебросил поудобнее колчан, достал из-за спины лук. Над самым ухом Олега с резким шорохом пронеслась стрела, почти сразу же за ней – вторая: Ставко стрелял быстро и по ветру. Было видно, как передовые роги вскинули круглые щиты из липы, обтянутые бычьей кожей, усиленной многочисленными железными бляхами. Но ловкий лучник бил не в них, а в скачущих коней, и первый уже рухнул на бок, сломав весь строй. Натыкаясь друг на друга, всадники изо всех сил сдерживали лошадей. И тут же забился правый, занося круп, отступая в снег и глубоко проваливаясь в нем.
– А отец пенял, что славян в дружину беру, – усмехнулся Олег. – Молодец, Ставко, не забуду. Ухо только не прострели, серьга в нем дедовская.
Третий конь рухнул на дорогу, придавив всадника. Задние уже спешились, мечами добивая бьющихся на снегу лошадей и растаскивая их в стороны.
– Стрелы кончились, конунг, – вздохнул Ставко. – Не для боя брал, по привычке.
– Время выиграл, и слава тебе. Сейчас я их воеводу на поединок вызову. Пока биться будем, Зигбьерн подойдет.
Олег не успел тронуться с места, как с двух сторон его коня схватили под уздцы крепкие руки дружинников.
– Конунг, – почтительно, но твердо сказал тот, что был справа. – Мы принесли тебе роту, что погибнем раньше тебя.
– Трусом меня считаешь? – вскинулся Олег.
– Вещим, – весомо произнес немолодой дружинник. – Тебе, конунг, на Киев полки вести.
Пока они говорили, стоявшие позади воины тихо объехали их, и Олег неожиданно обнаружил, что стоит уже позади собственной охраны.
– Ты посмел указывать мне, Кари?
– Рогов ведет Орогост, я узнал его по черным перьям, конунг. Когда мы умрем, ты вызовешь его на поединок. Можешь меня казнить, но ты сам отбирал свою охрану. Смотри, конунг, они пошли. А мы будем стоять. Твой меч – последний в этой сече.
Топот коней спереди вдруг стал затихать, дробиться, перекрываться каким-то иным шумом. Олег оглянулся: сзади на крупной рыси шел его головной отряд.
– Пропустить Зигбьерна!
