Через полчаса, а может быть, и больше, возвратился папаша Кёниггрэц с сияющим лицом. Ему предшествовал слуга в переднике с большой корзиной в руках.
― Ну, господа, ― начал майор, окинув сияющим лукавством взглядом удивленные лица присутствующих, ― сейчас мы проделаем одну веселую шутку, и каждый из нас попробует токай того года, в котором он родился! ― И он прищелкнул языком. ― Мы бедны, черт возьми, но живем не жалуемся!
С этими словами он начал вынимать из корзины маленькие бутылочки, наполненные тем расплавленным золотом, которое называют токайской эссенцией; перед каждым из гостей он ставил бутылку, на которой были написаны фамилия и год рождения гостя.
― Вот уж поистине великолепная мысль, ― воскликнул я, придя в полное восхищение от этого необыкновенного земного благополучия и умиляясь остроумной идее.
― Беда лишь, ― заметил старик, суетясь вокруг стола, ― что по нисходящей линии я уже недолго смогу этак забавляться. Не пройдет и двух лет, как у меня появятся такие гости, которых я и вовсе не смогу угостить вином. Это уж, братцы, не моя вина, а филлоксеры! Что же до восходящей линии, то здесь дело обстоит благополучно! ― Он снова прищелкнул языком. ― Я был бы рад-радешенек принять и столетних гостей… Черт возьми, я бы омолодил их!.. Эх, друзья мои, вам бы раньше следовало родиться!..
Затем он занял свое место, наполнил бокал вином урожая 1825 года (он действительно в этом году появился на свет в Эперьеше) и в наступившей глубокой тишине торжественно провозгласил:
― Этот бокал я осушаю за здоровье моей милой приемной дочери Каталины Байноци, которую я люблю, как родную. Желаю, чтобы, вступив в законный брак, она обрела счастье. И я уверен, что она будет счастлива, так как первое условие уже соблюдено: вас, милые дети мои, связывают сладкие узы любви. Однако этого еще недостаточно. Молодость длится недолго, примером тому ― я и ваша мать.
― Штефи, не безобразничай! ― прервала его госпожа Лажани.
― Мужчина умирает только раз, ― продолжал папаша Кёниггрэц, нимало не смущаясь, ― а женщина дважды: когда она состарится и когда отдаст богу душу. И честное слово, для нее страшна лишь первая смерть, а вторую она встречает легко. (В зале возникло оживление.) Потому-то я и говорю, что молодость необходимо дополнять…
― Как и усы за счет бороды, ― задорно перебил его Эдён Кевицкий, намекая на хозяина.
Оратор и сам громко рассмеялся, отчего, как обычно, его стал душить астматический кашель, так что пришлось ждать, пока кончится припадок
