Мисс Мери поцеловала руку пожилым дамам, потом, смущаясь и краснея, поздоровалась с мужчинами, а братцу Эндре аристократически протянула два пальчика.
― Bonjour, mon frere![8] ― произнесла она, снабдив эту фразу таким количеством «р», какое только поместилось в ее маленьком землянично-розовом ротике.
― Прошу, прошу, господа любезные! ― балагуря, приглашал в дом Чапицкий.
Гости, подгоняемые хозяином, направились в просторную столовую, где их ожидали накрытые столы, составленные в виде буквы «L» и украшенные огромными букетами цветов.
― Прошу покорно садиться. Легкая закуска… кусочек-другой не повредит ― ведь обедать в Лажани придется поздно… Не стесняйтесь, рассаживайтесь, как если б вы были в трактирчике… Сколько имен! Бог мой, сколько имен!
И, млея от удовольствия, он снова и снова оглядывал располагавшуюся за столами армию гостей.
Целая толпа слуг вошла в залу с блюдами в руках. Все они были наряжены в ливреи ― но какие разнообразные! Один из слуг был одет камердинером, в панталонах и чулках; другой ― в накидке из тигровой шкуры; третий сверкал гусарскими позументами времен Марии-Терезии; четвертый был выряжен в гайдуцкую форму старого образца ― одежда на челяди сидела, разумеется, плохо, ибо шилась не на нее.
Хозяин, сдвинув брови, поглядывал на воспитательницу, хлопотавшую вокруг стола.
― Мадам Врано, что это за пестрые попугаи подают на стол?
― Вы часто говаривали, сударь, что любите старинный стиль, ― оправдывалась мадам Врано, ― любите вспоминать о тех временах, когда за столом вашего отца и деда прислуживала многочисленная челядь.
― Да, это верно… Enfin[9], признаюсь, вы правы, ― проговорил Чапицкий, заметно умиротворенный. ― Я действительно с удовольствием погружаюсь в воспоминания прошлого, и эти средневековые одежды помогают приблизить вкусы и обычаи наших предков к современным привычкам и вкусам.
― Вы мастер на эти дела, Чапицкий, ― похвалила его госпожа Слимоцкая, разглядывая слуг в лорнет.
Случайно или же от привычки презрительно поводить носом, но только лорнет госпожи Слимоцкой соскользнул прямо в тарелку с супом.
― Ах, какая же я неловкая!
― Ничего страшного. Право же. Эй, Жан, тарелку! Слышишь, осел! Ну, что рот разинул? ― разразился бранью Чапицкий. ― Разве я не сказал тебе уже, что ты ― Жан?
Бедный Янош, несмотря на свой прекрасный костюм, готов был сквозь землю провалиться от стыда и смущения.
Инцидент благополучно сгладился; угощение было превосходным, а что касается вин, то они были просто великолепными. В довершение ко всему хозяин мог столько рассказать о каждом вине, ― из чьего оно погреба, какого года, ― что так и хотелось поскорее отведать его. Вот это ― любимое красное вино короля; хозяин получил его от вагуйхейского настоятеля… За сухими винами следовало сладкое.
