Макгиннис помолчал, глотнул виски.
— Что-то голос осип, — сказал он. — Давно уже не говорил так много.
Он еще помолчал.
— Ты об этом хотел услышать?
— А что было в мешочке?
— Да уж не пыльца, — ответил Макгиннис и достал из мешочка маленькую круглую жестянку, поцарапанную. «По-настоящему сладкий», — было написано красными буквами на плоской крышке.
«Коробка из-под табака», — подумал Липхорн.
Макгиннис открыл крышку и вынул из жестянки прозрачный, голубовато-белый камень размером со стеклянный шарик, какими играют дети.
Старик держал камень большим и указательным пальцами, поворачивая его в луче света. Камень так и искрился, рассыпая повсюду разноцветные блики.
— Когда вытрясаешь из такого мешочка цветочную пыльцу, — сказал Макгиннис, — то вытрясаешь благословение. Это символ вновь зарождающейся жизни. Доброго, здорового, естественного начала. Вытряси вот эту маленькую дрянь, и получишь символ жадности.
Он по-прежнему держал камень в луче света, любуясь им.
— Ого, — улыбнулся Липхорн. — Мистер Макгиннис, вы говорите как настоящий навахо.
Макгиннис спрятал камень обратно в жестянку, а жестянку в мешочек для снадобий.
— Кто-то сказал, — заметил он, — что деньги — корень всех зол. Не знаю, не проверял: разбогатеть мне так и не удалось.
Он вложил мешочек в ладонь Липхорну:
— Взгляни на него еще раз. Вблизи. Красивый камушек, но ради него не стоит садиться в тюрьму.
Липхорн вытащил алмаз, осмотрел его.
— Похоже, камень гранили для какого-то ожерелья. Для подвески. Так вы отдали за него кое-какие продукты, а в придачу получили еще и лошадь? — спросил он. — Неплохая сделка.
Макгиннис сделал обиженное лицо:
— В твоем изложении все выглядит хуже, чем было на самом деле. Но бриллиант-то оказался подделкой. Что и подтвердил сам Рино.
— Ничего себе! — воскликнул Липхорн. — Как же получилось, что вы после кражи оценили его в десять тысяч долларов?
— Мы все еще разговариваем по-дружески? Или ты вернулся к роли копа?
— Пусть будет по-дружески.
— Тогда ладно. Я сказал тому парню, что не вчера родился и все об этих искусственных бриллиантах знаю. Цирконы — так они, кажется, называются. Неужели он и впрямь думает, что я поверю, будто он отдаст мне настоящий бриллиант за кормежку и за то, что я подвезу его в город? А он ответил: по правде сказать, он и не рассчитывал, что я поверю. И он тоже догадался, что этот камень не настоящий.
— То есть он признался, что это подделка?
Макгиннис кивнул:
— Ну да. Рино сказал, что старик, который дал ему камень, либо псих, либо религиозный маньяк. Что он пытается возродить здесь что-то вроде культа Человека-Скелета.
