Длинная деревянная скамья на веранде, где прежде сидели покупатели, судачили и потягивали холодную газировку с сиропом, теперь опустела. Овец в загоне тоже видно не было. Вокруг — тишина.
Липхорн взглянул на часы. За это время Макгиннис вполне бы мог открыть дверь, выглянуть наружу и махнуть ему рукой, приглашая войти. Однако дверь не открылась.
Что ж, придется смириться с потерей. Макгинниса больше нет. Липхорн медлил лишь потому, что не желал поверить в это. И если уж быть до конца откровенным, то он проделал такой долгий путь для того лишь, чтобы убедиться, что Пинто ошибся, или найти кого-то, кто видел, как умер Макгиннис. Кого-то, с кем можно поговорить об умершем, помянуть его добрым словом. Но вот он приехал, а здесь — одна пустота и безмолвие.
Липхорн поднялся на веранду, постучал в дверь. Никто не ответил. Табличка на двери по-прежнему гласила: «ПРОДАЕТСЯ. СПРАВКИ ВНУТРИ». Может, факторию все-таки кто-то купил? Вряд ли.
Липхорн прошел по веранде к ближайшему окну, стер со стекла пыль и заглянул внутрь.
Ряды полупустых полок, в конце длинного прилавка — конторка, какой-то мерцающий свет. Липхорн пригляделся. Черно-белый телевизор показывал что-то вроде рекламы пива. Перед телевизором виднелась спинка кресла-качалки и чей-то затылок. Совершенно седой.
Липхорн вздохнул, вернулся к двери, постучал еще раз и подергал дверную ручку. Не заперто.
Он приоткрыл дверь, заглянул в полутемный торговый зал и радостно воскликнул:
— Макгиннис!
Да, это был Макгиннис, живой, в чем Липхорн уверился окончательно, лишь подойдя к нему на расстояние вытянутой руки.
Макгиннис поднял руку, чтобы поправить наушники. И только тогда заметил Липхорна и повернулся к нему.
— Ты что? — спросил Макгиннис. — Тебе разве не говорили, что, прежде чем входить в дом, надо стучаться?
Макгиннис с трудом встал с кресла-качалки и стянул с головы наушники.
— В Уиндоу-Роке полагают, что вы умерли, — сказал Липхорн. — Так мне там сказали.
— Говори громче, — произнес Макгиннис. — Плохо слышать стал. Так меня в покойники записали, а?
Макгиннис нацепил на нос очки и только теперь, кажется, узнал Липхорна.
— Постой-ка, — сказал он. — Ты ведь тот полицейский-навахо. Бывало, приезжал сюда, пил газировку и выведывал, где кого можно найти. Правильно?
— Мистер Макгиннис, — произнес Липхорн. — Знаете, я так рад, что вы живы, а не умерли.
— Если ты думал, что я умер, так какого же черта притащился сюда?
И не дожидаясь ответа, старик поковылял к двери, ведущей в жилые комнаты.
