Яр помотал головой и, пропустив группу знакомых следопытов вперед, чтобы избежать вопросов, направился к лестнице. Вот тебе и слава, и Зеленая Карта, и Стена Памяти.
Коридор находился на уровне третьего яруса, Яру предстояло подняться на один. В отличие от третьего яруса коридор на четвертом был просторным и хорошо освещался. Справа и слева тянулся ряд пронумерованных жестяных дверей, расположенных через каждые три метра.
Комната Яра под номером 246 находилась справа. Следопыты делили ярус с младшим офицерским составом, научными сотрудниками, инженерами и солдатами, имеющими особые заслуги перед Анклавом.
Дверь с номером 246 оказалась запертой. Неужели Юлия побывала на собрании? Или она в лазарете? Ну да, точно. Наверное, опять угроза выкидыша. На всякий случай он постучал, приник ухом к жести – совершенно иррациональный поступок, но иногда Яр слушал интуицию. Послушал бы тогда, когда мальчишка про чудищ рассказывал…
Или ему показалось, или он услышал шевеление и всхлип. Может, Юля там, ей плохо? Он снова постучал:
– Солнышко мое, ты там? Открывай, это я, Яр!
Снова всхлип, шаги – шлеп-шлеп-шлеп. Неуверенные шаги смертельно уставшего человека.
– Сейчас, – прохрипела Юлия, громыхнула щеколдой и приоткрыла дверь, но почему-то не впустила Яра.
– Что случилось? – вспылил он, толкнул дверь, вошел. – Я пришел домой, я чуть не умер…
Слова застали у него в горле: растрепанная, похудевшая жена, одетая в серую ночную рубашку, качала на руках сверток. Сверток причмокивал и сопел. Возле кровати валялось скомканное постельное белье, стоял таз с водой. Яр остолбенел, не в силах ни радоваться, ни расстраиваться. Юлия родила? Родила. Родила! Родила?! Раньше срока на полтора месяца. Дома, в антисанитарных условиях, сжав зубами ложку. Никого не известив о ребенке, иначе бы ее положили в родильное отделение, проверили ребенка на предмет соответствия…
Шумно вздохнув, он опустился на койку, закрыл руками лицо.
– Об этом надо рассказать общественности, пока еще не поздно, – прошептал он, упал на кровать и уставился в потолок.
Юлию он не видел, она стояла в стороне, и ребенок тихонько скулил. Его долгожданный первенец.
Юлия всхлипнула и пролепетала:
– Он такой слабенький, я боюсь. А если они его забракуют? Лучше я его откормлю и покажу, когда он станет большим… Он грудь берет и дышит нормально.
Яр поднялся на локтях. Жена присела рядом – жалкая, с черными кругами под глазами и красными пятнами на коже.
