Ладвеню. Пожалуй, она права. Лучше действовать милосердно.
Курсель. Но пытка у нас освящена обычаем!
Инквизитор. Не следует применять ее без разбору. Если обвиняемый кается добровольно, применение пытки не обязательно.
Курсель. Но это противоречит обычаям и нарушает порядок! Обвиняемая отказывается дать присягу.
Ладвеню(с отвращением). Вы хотите пытать эту девушку просто так, для своего удовольствия?
Курсель(сбитый с толку). Какое же это удовольствие? Таков обычай. Закон. Так всегда поступают.
Инквизитор. Так поступают те, кто не знает своего дела.
Кошон. Сегодня так не поступят, если в этом не появится необходимость. Пусть никто не посмеет сказать, будто мы судили ее на основе показаний, исторгнутых пыткой. Мы посылали к ней лучших проповедников и врачей, убеждали, умоляли ее спасти свою душу и тело от пламени. И не пошлем сейчас палача, чтобы он ее в это пламя бросил.
Курсель. Ваше преосвященство полны милосердия. Но какую ответственность вы на себя берете, отступая от обычной практики!
Жанна. Ну и балда же ты, магистр. Видать, у тебя один закон: делать все по старинке?
Курсель(вскакивая на ноги). Беспутная! Как ты смеешь называть меня балдой?
Инквизитор. Терпение, магистр, терпение: боюсь, что скоро вы будете отомщены, – и даже слишком сурово.
Курсель(бормочет про себя). Я тебе покажу балду! (Садится, расстроенный.)
Инквизитор. А пока что не надо обижаться на грубую речь этой пастушки.
Жанна. Вовсе я не пастушка, хоть и помогала пасти овец, как и все. Я могу потягаться в домашней работе с любой руанской дамой – я умею и прясть, и ткать…
Инквизитор. Не время тешить себя тщеславием, Жанна. Ты на краю гибели.
Жанна. Да разве я не наказана за тщеславие? Не будь я дурой и не носи в бою камзол из золотой парчи, тот бургундский солдат не стащил бы меня с коня, и я не сидела бы здесь перед вами.
Капеллан. Если ты так искусна в рукоделии – почему ты не сидела дома и не занималась им?
Жанна. Мало на свете женщин, чтобы заниматься рукоделием? Мое же дело могу сделать я одна.
Кошон. Довольно! Мы тратим время по пустякам. Жанна, я задам тебе очень важный вопрос. Не торопись с ответом: от него зависит твоя жизнь и спасение души. После всего, что ты сказала и сделала, дурного и хорошего, признаешь ли ты суд Божией церкви на земле? В особенности касательно тех слов и дел, которые вменяет тебе в вину обвинитель. Примешь ли вдохновленный свыше приговор над ними воинствующей церкви?
Жанна. Я верная дочь церкви. Я покорюсь ей…
