― Верно! Так оно и есть!
― В создавшейся обстановке, поскольку бургомистр должен избираться из числа сенаторов ― ибо таков наш modus Vivendi, ― я предлагаю, чтобы кто-нибудь из вас, господа, сам, добровольно, вызвался занять этот пост…
Поросноки обвел беспокойным взглядом сенаторов. В зале заседаний воцарилась гробовая тишина. Сенаторы замерли и не шевелились.
― Никто не хочет? ― переспросил он, помрачнев. ― Тогда нам не остается ничего другого, как прибегнуть к последней мере. Ее предписывают нам наши обычаи на случай, когда одному из сенаторов предстоит взять на себя опасное поручение. Эй, Пинте, принеси-ка свинцовый ларец.
Гайдук внес из смежной комнаты небольшой свинцовый сундучок, каждую из четырех сторон которого украшал череп в скрещенные кости.
― Здесь двенадцать костей, ― глухим голосом сказал Поросноки и высыпал костяные кубики на середину стола, по зеленому сукну которого озорно резвился пробравшийся через окно луч осеннего солнца. ― Одна из них черная, остальные ― белые! Кто вытащит черную ― тому и быть бургомистром!
С этими словами Поросноки бросил кости обратно в ящик.
― Да, но здесь присутствуют только одиннадцать сенаторов! ― дрожащим голосом возразил Криштон. ― Один кубик лишний.
― Лишний, если господин Лештяк не будет тянуть…
― Коли дали ему право решающего голоса, пусть и он вместе со всеми тянет жребий, ― заметил Залади. ― Одеяние прав шьется на подкладке обязанностей.
― Пусть тянет! ― в один голос порешили сенаторы.
А у Лештяка глаза засверкали, лицо раскраснелось.
«Вот бы мне черный достался!» ― думал он про себя.
Тем временем весть о назначении Мишки Лештяка сенатором через гайдуков просочилась наружу, к толпе народа, глазевшего перед зданием ратуши. Известно было все: как с самого утра заседали сенаторы и ничего не могли придумать своими отупевшими головами, как бросил искру мудрости пробравшийся к окну ратуши Мишка и как Габор Поросноки пригласил его после этого в зал и усадил к зеленому столу рядом со старейшинами. Слыхивал ли кто прежде о чем-нибудь подобном? Умница Поросноки: и в ночной тьме словно ясным днем видит.
Народ, оживленно переговариваясь, толпился перед ратушей. Иногда из общего гула выделялся чей-нибудь возглас:
― Ура Лештяку! Давай его сюда! Желаем послушать его!
А вдова Фабиан, размахивая руками, объясняла тем, кто стоял поблизости:
― Откровение божие снизошло на него! Господь во сне шепнул ему, что и как сказать надобно, чтобы бедный город наш от злых нехристей спасти. Почему, спрашиваете вы, госпожа Леташи, бог именно его выбрал для сего откровения? А потому, что создатель наш всегда ремесленному люду предпочтение оказывает. Ведь и сам наш господь Иисус Христос был плотницким сыном! А Мишка ― сын портного. Да вон и отец его сюда бежит! Смотрите-ка!
