― Черт возьми, но ведь это же настоящее чудо! ― ликовал Михай, все еще находясь во власти изумления. ― Так ведь этому кафтану цены нет!
― Я думаю! Но прошу вас, торопитесь! Иначе кечкеметцы вот-вот сами подъедут сюда. Мне кажется, я уже вижу черные точки. Это движутся со стороны города телеги с данью.
Тень пробежала по лицу Михая.
― Верно, Цинна. Но ты смотри не говори никому об этом! Спасибо тебе за то, что ты сделала. А я еще поговорю с тобою… сегодня же. Да, я поговорю с тобою, Цинна.
― Хорошо, хорошо, ― отмахнулся юркий «паренек» и, быстро зашагав в сторону развесистого вяза, прозванного в народе «деревом в юбке», вскоре скрылся из виду.
Лештяк поехал обычным путем. Вскоре он действительно наткнулся на длинную вереницу подвод, груженных хлебом и дровами; Мартон, пастух из Сикры, ругаясь на чем свет стоит, гнал волов. Впереди подвод на красивом со звездочкой во лбу коне гарцевал один из триумвиров, Шамуэль Холеци; на боку у него болталась желтая кожаная сумка с самым главным ― с деньгами. А на одной из подвод, на горе из румяных хрустящих хлебов, восседала сама тетушка Фабиан. Не вытерпела, поглядеть на «татарина с песьей головой» поехала. Рядом с нею примостился златоустый Пал Фекете; его то и дело мигающие, как у кролика, глазки были устремлены на какую-то бумагу, исписанную мелкими буковками.
― Эй, смотрите-ка! Михай Лештяк! ― опешили кечкеметцы. ― Не иначе, с того света явился.
Шамуэль Холеци, который был не так уж зол на Лештяка (ведь лютеране всегда найдут общий язык друг с другом!), но зато отличался необыкновенным любопытством, ― вкрадчиво спросил:
― Ведь это только душа ваша, друг мой, а не вы сами?
― Нет, это я сам, но без души, ― ехидно заметил Михай. (Кто знает, что-то он имел в виду?) ― А куда это вы, милостивые государи, путь держите?
― Гость у границ нашего города, ― шутливо отвечал триумвир, ― вот мы и везем ему, бедному, немножко провианта. (Достойному господину Холеци никогда не изменяло чувство юмора.)
― Н-да, ну что ж, везите, только трудновато будет вам его догнать.
― Как так?
― А так, что он уже за тридевять земель отсюда. Ушел гость, ушел, не простившись.
― Неужели? ― прошепелявила вдовушка Фабиан.
― Жаль! ― вздохнул почтеннейший Фекете. ― Бек упустил возможность услышать на редкость красивую речь.
Тут Лештяк рассказал историю с кафтаном, отчего физиономия господина Шамуэля Холеци стала вдруг кирпично-красного цвета.
― Знатное событие, ― пробормотал он, недовольно почесывая свой курносый нос. ― Да такого, наверное, со времени сотворения мира еще не случалось.
