— Чего тебе надо? — спросила она.
— Хочу показать тебе кое-что.
— Тогда показывай.
Я опасливо оглянулся.
— И мне нужно кое-что тебе сказать.
Она зашагала быстрее.
— Тогда говори.
— Лучше я скажу там, где нас никто не увидит и не услышит, — я отмахнулся от фей, которые лезли мне в глаза. — И чтобы там было как можно меньше фей.
Не останавливаясь, Краснушка сердито взглянула на меня. Но скоро она обернулась.
— Поторапливайся, я голодна.
Я шел за Краснушкой вниз по склону и через Деревню. Проходя мимо мельницы, я почувствовал холодный укол в спину, как будто кто-то за мной наблюдал. Я прибавил ходу.
Думаю то, что Краснушка шла в Лес, не должно было меня удивить, но становилось темно и холодно. Я остановился за деревьями.
— Куда мы идем? — спросил я.
— Туда, где никто не увидит и не услышит, и где нет фей, как ты и хотел, разве не так? — Краснушка нетерпеливо скрестила руки.
— Там безопасно? — спросил я.
— Если не сходить с тропы. И не задавай вопросов.
— Какой тропы? — я поглядел вниз и удивленно открыл рот. Под ногами отчетливо виднелась протоптанная дорожка, петляющая дальше в Лес. Я мог бы поклясться, что раньше ее там не было. Никогда ее не видел. — Откуда…? — начал было я, но Краснушка оборвала меня.
— Я сказала, не задавай вопросов.
Я закрыл рот и последовал за ней.
— Ты часто сюда приходишь? — Краснушка глянула на меня. — Прости.
Мне не следовало задавать вопросов, но мой мозг воспроизводил только их.
Тропинка петляла и изгибалась. Куда она меня ведет, и насколько это далеко? Я прикусил себе язык, чтобы промолчать. Внезапно стал слышен какой-то звук, низкий гул, который становился все громче по мере нашего приближения. Тут мы завернули за угол и приблизились к огромному поваленному дереву. В нем роились пчелы. Я поежился. Конечно, Краснушка права: пчелы и феи не переносят друг друга, так что вам наверняка встретится рой либо одних, либо других. Но по мне, так жало пчелы ничем не лучше укуса феи, и я остановился поодаль.
Краснушка же подошла прямо к рою и, словно крадущаяся кошка, двинулась сквозь стену из пчел. Она опустила руку в улей и вытащила полные золотистого меда соты, а потом так же медленно вернулась. Пчелы облепили ее голову, руки и даже лицо, но она не двигалась, и вскоре они улетели обратно в улей. Краснушка разломила соты пополам и дала мне кусок.
— Золото, которое можно есть, — заметила она, и мы начали есть липкую массу.
— Ты могла бы обменять его на зерно, — сказал я. — Возможно, много бы выручила.
