Когда запели первые петухи, больной заснул живительным сном. Он вытянулся во всю длину и даже захрапел.
Клари сначала подумала, что это предсмертное хрипение, и обомлела, но потом обрадовалась. То был спокойный храп, а храпит только здоровый человек, и этим храпом он заставляет бодрствовать другого.
До вторых петухов больной успел порядком-таки выспаться.
От их крика он проснулся и смачно зевнул.
К этому времени окончательно прекратились и судороги. Все, кто страдал нервным расстройством, знают, какое большое облегчение доставляет после судорог такой здоровый зевок!
Клари хотела опять дать ему кофе, но Шандор отвёл её руку и чуть слышно попросил воды.
Она постучалась к доктору, спавшему в соседней комнате, и спросила, можно ли дать больному воды, ― он просит пить.
Доктор вышел в ночных туфлях и в халате; ему самому хотелось взглянуть на больного.
Состоянием его он остался доволен.
― Дело идёт на поправку, раз уж он запросил воды. Давайте ему пить столько, сколько он захочет.
Больной выпил чуть ли не целый графин и опять спокойно заснул.
― Ну, он уже спит как убитый, ― проговорил доктор. ― Теперь и вы, Кларика, можете прилечь, вам приготовлена постель в комнате экономки. Я оставлю дверь открытой и буду присматривать за больным.
Но девушка взмолилась:
― Разрешите мне остаться с ним. Я положу голову на стол и так немножечко посплю.
Доктор внял её мольбам.
Внезапно девушка проснулась: было уже светло, за окном чирикали воробьи.
Больной теперь сладко спал и грезил во сне.
Рот его был приоткрыт, он что-то бормотал, чему-то улыбался.
Иногда веки его приподымались, но это, вероятно, стоило ему больших усилий, и они снова смыкались. Сухие, потрескавшиеся губы приоткрылись.
― Дать воды? ― шёпотом спросила Клари.
― Дай, ― не раскрывая глаз, с трудом ответил Шандор.
Она подала ему фляжку с водой.
Но руки его были ещё так слабы, что не могли поднести её к губам. И это у такого богатыря! Чтобы напоить его, пришлось поднять ему голову. Но и в эту минуту он находился в состоянии полудремоты.
Когда же его голова опять опустилась на подушку, парень запел. Может быть, он продолжал вполголоса петь ту разудалую песню, которую начал во сне:
Как же не быть добрым свету?
Девушка-цыганка, девушка-мадьярка, одного вы цвета!
6
Через два дня Шандор уже был на ногах.
Такой степной богатырь не станет долго валяться в постели, если опасность миновала. На третий день он уже заявил доктору, что намерен отправиться к табуну, при котором состоит на службе.
