В такую пору никто не заметит лёгкий дымок, и вот мы снимали рыбу с крючков и начинали стряпать горячий завтрак. После завтрака мы опять принимались наблюдать тихую, безмятежную реку до того, что нами овладевала дремота. Иногда мимо проползает пароход, да так далеко, вдоль того берега, что ничего на нём не разберёшь, даже не узнаешь, какой он – колёсный или винтовой; а потом пройдёт целый час, и ничего не видно и не слышно. Тишь да гладь. Вот опять скользит мимо плот, а на нём тешут доски – это почти всегда делают на плотах, – видно, как сверкает топор и опускается; в этот момент не слышно никакого звука, но вот топор поднимается снова, и когда он уже над головой человека, тогда только отчётливо слышен удар: чек! Так-то мы проводили весь день, лениво слоняясь по лесу.
Однажды был густой туман. На всех плотах и судах, идущих мимо, били в жестяные сковороды, чтобы избежать столкновения с пароходами. Барка или плот проходили от нас очень близко, и мы могли слышать, как люди разговаривали, чертыхались или смеялись. Мы отчётливо слышали каждое слово, как будто призраки или духи какие снуют по воздуху. Джим уверял, что это непременно духи.
– Нет, – возражал я, – духи не стали бы так выражаться: «Чёрт побери проклятый туман».
Как только наступала ночь, мы собирались в путь и, забравшись на середину реки, пускали плот по течению, а сами, закурив трубки и спустив ноги в воду, разговаривали между собой про всякую всячину. Мы всегда были голые, и днём, и ночью, когда только не мучили нас москиты; новое платье, которое сшили мне родители Бека, было слишком нарядно и стесняло меня, да и вообще я не нуждался в одежде.
Иногда вся река была в нашем полном распоряжении. Вдали виднелись мели и острова, только порою мелькнёт огонёк – это свеча в избушке, или на самой воде загорится искорка – огонёк на плоту или на барке, и донесётся свист или песня матроса… Славно жить на плоту! Вверху расстилается небо, всё усеянное звёздами. Мы любили лежать на спине, любоваться небом и рассуждать о звёздах – что, они сделаны кем-нибудь или так, явились сами собой? Джим уверял, будто они сделаны, а я говорил, что они явились сами, потому что слишком было бы долго делать их поштучно – ведь такое их множество! Джим предполагал ещё, что, может быть, луна их народила, – ну, это ещё похоже на истину, я против этого не стал спорить, потому что сам видел, как одна лягушка вывела множество детёнышей. Особенно любили мы наблюдать падающие звезды. Джим утверждал, что они тухлые и поэтому их выбрасывают вон из гнезда.
