Я перевожу свои ошалевшие глаза на него, находясь на уровне его глаз, в которых читается тлеющаяся темнота, наполненная явным желанием. Его член дергается внутри меня, он поднимает мое тело и резко жестко опускает его на него. Мой рот непроизвольно открывается в молчаливом крике, но моя насытившаяся киска мурлычет от ощущений и желает его снова. Я усаживаюсь на колени, чувствуя свое тело, которое стало скользким от пота, я начинаю скакать на нем с такой скоростью и упорством, все на что способна. Ощущение мокрого жара и трения внутри меня настолько великолепные.
Он рычит мое имя, кончая, его семя выплескивается в мое тело, смешиваясь с моими соками в горячем освобождении. Он дышит затрудненно, урывками. Я кладу руку ему на грудь и чувствую быстрое и громкое биение сердца, словно африканские барабаны в Таиланде.
— Я хочу вернуться домой и закончить это, — говорит он.
Мои брови взлетают вверх.
— Закончить это.
Он усмехается. Дико.
— Я хочу снять бюстгальтер и сосать твою грудь, сосать ее с такой силой, что ты будешь корчиться от экстаза.
Не отрывая от него глаз, я выпускаю его член, произведя совершенно неженственный чавкающий звук. Он опускает платье на мои мокрые, разгоряченные бедра. Его сперма продолжает стекать по моим ногам в тот момент, когда мы покидаем ночной клуб.
12.
Виктория Джейн Монтгомери
В эту ночь я жду, пока совсем станет поздно. Я лежу на своей кровати и наблюдаю за опускающемся туманом, окутывающим пеленой бескрайние зеленые просторы, за окном этого страшного сумасшедшего дома, ожидая пока телефоны на ресепшене медсестер перестанут звонить. Становится тихо, больше нет никакого крика и шума, которые могут вдруг пронзить ночь. Медсестра, сидящая на своем посту, уверена, что все спят, поэтому спокойно занята просмотром порно в Интернете.
Тогда я залезаю под одеяло и посвятив маленьким фонариком, вижу блеск от маленькой музыкальной шкатулки, которую принесла мне мама. Она является старинным антиквариатом. Балерина в сиреневой пачке, хотя пачка уже чуть-чуть поблекла. Я аккуратно касаюсь ее фарфорового лица. Эта шкатулка давно еще принадлежала моей прабабушке, и была передана мне прямо от нее, минуя мою бабушку и маму, поэтому они не знают о тайнике, который находится на дне статуэтки.
Я аккуратно нажимаю на рычаг. Прошло слишком много лет с тех пор, как я в последний раз открывала ее. Он немного заел, и я пытаюсь потянуть за него, но руки соскальзывают с шкатулки. Я кладу ее на одеяло и пытаюсь найти что-нибудь, чем бы я могла поддеть рычаг. Нож или что-нибудь острое, но в комнате и в ванной острого ничего нет. От досады я стучу по балерине кулаком. Но шкатулка все равно не открывается, и из-за этого у меня появляется такой необоснованный гнев, что это начинает меня просто бесить.
