Он выходит из меня, приподнимается и переворачивает мое тело. Он опускается мне на бедра, удерживая мои руки высоко над головой, и внимательно рассматривая мое обнаженное тело, как-то даже ревностно, наклоняется, оставляя на моих губах, настолько мягкий и сладкий поцелуй, что вызывает навернувшиеся слезы у меня на глазах.
— Блейк?
— Не говори ничего. Я думаю, что еще мне с тобой сделать, — мурлычет он.
Мое дыхание останавливается от его неприкрытой жажды, мерцающей в его глазах, хотя где-то в глубине души я не совсем уверена, что смогу принять его бешенные толчки так скоро. — Я думала, что ты только что сделал, — мягко отвечаю я.
Он улыбается с каким-то волчьим оскалом.
— Видишь, что может произойти, когда ты хочешь быть маленькой рабыней?
— Разве я сказала, что не смогу выдержать еще один раунд?
— Правда?
Он соскальзывает с меня.
— Подними ноги вверх, колени прямые.
— Зачем?
— Развлеки меня.
Он обхватывает мои бедра и широко разводит ноги, и погружает свой волчий оскал ко мне между ног, жадно пожирая. Именно буквально пожирая, потому что он подводит меня все выше и выше, пока я не кончаю, и оргазм своим сокрушительным ударом выплескивается из меня так, что в какой-то момент мне кажется, будто в моей голове что-то лопнуло. Когда он утихает, я просто рыдаю от силы захлестнувших меня эмоций.
Он окутывает меня своими руками, пока мой пульс начинает замедляться, дыхание уже не такое неистовое, и сумасшедшее сердце перестает участвовать в скачках.
— Мне кажется, что я могу привыкнуть к участи рабыни, — говорю я, обхватив его за шею и притягивая его голову к себе. Я целую его и чувствую себя так хорошо, рядом с его обнаженном телом. На его губах остался мой вкус.
— Ты самый сексуальный шейх, который когда-либо ходил по пустыни, — мой голос звучит мягко и еле слышно.
Уголок его рта приподнимается.
— А ты, любовь моя, самая прекрасная рабыня, которая когда-либо украшала мой шатер.
— Что если я куплю тебе завтра на рынке?
— Честно, не могу дождаться, — говорит он, и его голос настолько густой и глубокий, что мое дыхание застревает у меня в горле. До конца своих дней, неважно, сколько я проживу, я всегда буду помнить этот момент — ощущение его кожи на своей, красивый изгиб губ, прядь волос, спадающую вперед на лоб и его глаза. Боже, я люблю этого мужчину так сильно, что буду бороться за него. И никогда не буду больше убегать.
— Как ты думаешь, нас не слышали люди на улице? — спрашиваю я.
