Медный гусь | страница 24



— Поди, так оно и было, раз Ермака столько лет некрести извести не могли, — вставил Недоля.

— Никакой заговоренный доспех Ермаку Тимофеевичу потребен не был, поелику он крест на груди нес! — гневно оборвал стрельца пресвитер.

— Как скажешь, отче, — легко согласился Недоля.

— Доспех самого Ермака! — поразился Васька Лис.

— Да не может того быть! — не поверил Ерофей Брюква.

— Отчего же не может? — рассудительно заметил сотник. — Могилу Ермака ж не нашли, где татары его схоронили, никому не ведомо, проверить неможно. А доспех на воеводе добрый был, поди, золотом расписанный, к чему его в землю?

— Что от вогулов слыхал, тем и с вами делюсь, — продолжил Рожин, дождавшись, когда все утихнут. — Откуда б иначе они про доспех дознались? Еще и в подробностях, о том, что, окромя шелома, доспех полный был. Броня-куяк, поножи, наручи, даже зерцало.

— Ох, отыскать бы доспех тот!.. — размечтался Васька Лис.

— Почто он тебе, дубина? — со смехом спросил Мурзинцев. — Перед бабами красоваться?

Васька отмахнулся, мол, что б ты понимал в великих реликвиях, а сам глазами разгорелся, почуяв возможную добычу.

— Ладно, Лексей, сказывай дальше, — попросил Лис, весь во внимание обратившись и про издевки забыв.

— А дальше доспех тот, а с ним и все святыни, что на капище Калтащ-ини хранились, Алагей увез и где-то на реке Калтысянка упрятал.

— Калтысянка… — эхом отозвался Васька Прохоров, видно запомнить хотел.

— Чего ж Алагей прочие капища оставил? — спросил Мурзинцев.

— О том не знаю наверно, может не успел. Кодский народец не шибко своего князя любил, да и князек вогульский Казыка, что с Конды, все норовил Алагею горло перерезать, за то, что тот на волю пришлых сдался. В общем, вскорости кодского князька порешили, а с ним и к доспеху Ермака ниточка оборвалась. А на Белогорье с того времени только два капища остались. Одно с Медным гусем, другое с Обским дедом.

— Ну а Медный гусь — что за важная птица? С чего вогулы так его чтут? — решил поучаствовать в разговоре Перегода.

— Чтут и вогулы, и остяки, — ответил Рожин. — Медный гусь — шайтан на два бога, один его лик — лик Калтащ-эквы, второй — Мир-сусне-хума. Про Калтащ я рассказывал, она Великая мать всех остяков и вогулов, а Мир-сусне сын ей, самый младший сын Торума. Главный их бог Торум делами земными не ведает, скучны они ему, за него те дела его жена Калтащ и сын Мир-сусне решают.

— Ну ладно Калтащ-баба — гусыня, но мужик-то с какого перепугу гусем оборачивается? — допытывался Демьян Перегода.