Наконец, копы заявили, что они выпроводят Генри из района, чтобы предотвратить дальнейшие неприятности.
Генри: К тому времени я уже устал встречаться с Карен тайком. Я встречался с ней три месяца, и не мог навещать её дома, когда там оставалась бабушка, её мать твердила, что мы не созданы друг для друга. Точно так же поступали и мои родители. Создавалось впечатление, что все против нас ополчились.
А когда произошел тот инцидент с парнем, я решил, что нам следует тайком обвенчаться. Если мы поженимся, то всем придется с этим смириться. Наконец, после пары неудачных попыток мы решили отправиться в Мэриленд и пожениться. Просто сделать это. Нам нужен был свидетель, и я прихватил Ленни.
Добравшись до Мэриленда, мы разговорились с подростками в машине, стоявшими рядом с нами в пробке. Они сказали, что в Мэриленде придется прождать три дня, а в Северной Каролине можно пожениться незамедлительно.
Так что мы направились в Уолден, Северную Каролину. Получив результаты медицинского обследования и анализов крови, мы отправились прямиком мировому судье. К этому времени наш свидетель, Ленни, отключился и спал на заднем сидении, поэтому нашим свидетелем стала жена мирового судьи.
Карен: Вернувшись, мы с Генри рассказали все моим родителям. Сперва они были потрясены, но спустя полчаса, похоже, смирились. Мы сделали это, и они теперь ничего не могли изменить.
Они не были из числа тех родителей, кто выкидывает детей из дома. А я была не из тех невест, кто знает, что делать. Я даже яйцо сварить не могла. Мы с Генри были подростками. Родители предложили нам остаться с ними.
Нам отвели часть второго этажа, и мы стали жить с родителями. Генри никогда бы не пришла мысль обзавестись собственным домом. Вообще-то, ему нравилось жить в доме моих родителей.
Ему нравилась моя семья. Пришлась по вкусу стряпня моей матери. Генри подшучивал с ней. Тепло с ней обходился. Я видела, что ему действительно нравится быть частью моей семьи. И постепенно мои родители к нему привязались.
У родителей было три дочери, а теперь они странным образом получили сына. Генри был очень искренен в религиозном вопросе и сказал, что сменит веру. Он начал следовать религиозным наставлениям.
Каждый день он выходил на работу. Мы все думали, что он каменщик. У него была карта профсоюза и все прочее. Откуда нам было знать? Мне никогда не приходило в голову, что для рабочего у него слишком нежные и гладкие руки.
К августу Генри так далеко продвинулся в религиозных наставлениях, что вскоре мы сыграли прелестную еврейскую свадьбу. Даже моя бабушка была почти счастлива.
