По тем сведениям, которые есть, можно сделать вывод, что немцы в Метгетене побили своих во время контратак 30-31 января 1945 года и во время штурма 19 февраля. Поселок обстреливался из орудий и минометов, и, как следует из рассказа Владимира Тарского, немцы били из минометов по любому дымку и не дали им полакомиться оладьями. Это очень красноречивая деталь. Сам Тарский привел ее мимоходом. Для него, бывшего уже опытным солдатом и несколько раз раненным, это был привычный эпизод войны. Хлопнули мины, разведчики попрятались. Гражданское же население, только 29 января узнавшее, что такое настоящая война, явно было к этому не готово, и многие из них были убиты разрывами и осколками. Даже в фотоальбоме капитана Зоммера есть фотографии, это подтверждающие.
Что же до тех фотографий из альбома, на которых запечатлены полураздетые трупы на кроватях, то они сразу вызывают сомнения. Во-первых, они выглядят как очень свежие, хотя Зоммер уверял, что фотографировал их спустя неделю после боев. Во-вторых, практически не видно следов крови, из чего следует, что их вряд ли застрелили прямо в этих кроватях. И вообще, это вполне может быть чистая декорация, вовсе не обязательно сделанная в Метгетене. Эти фотографии могли быть сделаны в любом другом населенном пункте или даже в самом Кёнигсберге. На эту мысль наводит тот факт, что Зоммер упоминает массовые захоронения в гравийном карьере (он располагался примерно в 4 км к северу от поселка, и к нему вела узкоколейная железная дорога), но в альбоме фотографий этих нет. Почему? Скорее всего, потому, что капитан Зоммер эти могилы лично не осматривал, поскольку эта территория, очевидно, приходилась на нейтралку между советскими и немецкими позициями, и описывал их с чьих-то слов. Да и сам Метгетен к тому моменту был уже узлом обороны. Вряд ли немецкие солдаты в холодный и сырой февраль 1945 года стали бы целую неделю держать трупы в домах, дожидаясь, пока это к ним прикатит офицер из штаба со своим фотоаппаратом. Любое помещение, пригодное для жилья или обороны, было тут же занято. Не говоря уже о том, что после многочасового боя советской артиллерии с немецкими танками в поселке еще надо было поискать более или менее не тронутый дом. Потому капитану Зоммеру явно пришлось, так сказать, для пущей убедительности прибегнуть к постановочным съемкам.
Хотя автор фотоальбома уверяет, что командующий создал комиссию для расследования, тем не менее генерал Ляш в своих мемуарах ни слова не говорит ни о такой комиссии, ни о каких-либо зверствах в Метгетене. Далее, Герман Зоммер утверждал, что он являлся начальником по делам военнопленных, тогда как Ляш в мемуарах указывал, что в Восточной Пруссии военнопленные входили в компетенцию начальника СС и полиции. Если Зоммер не приписал себе чужих полномочий, то выходит, что он был подчиненным рейсхфюрера СС Генриха Гиммлера. Тогда понятно, почему генерал Ляш ничего об этом не пишет – это была не его инициатива, а этим делом занимались эсэсовцы. И тогда становится понятно, каким ветром этого капитана занесло в Метгетен, в чем была цель его поездки на передний край немецкой обороны. Скорее всего, его интересовала вовсе не судьба гражданских лиц, а инспекция оборонных предприятий и лагерей военнопленных при них. Поскольку инспектировать особо было уже нечего, Зоммер решил не возвращаться с пустыми руками и поработал на военную пропаганду.
