– Простите, милорд?
– Оставь как есть! – повысил голос Иштван.
Привидение удивленно нахмурилось:
– Боюсь, я не понимаю вас, милорд. Без этого в комнату проникнет солнце.
– Я не спас ее, Брайн. – Иштван поднял голову. – Дари погибла, Брайн!
Всего несколько часов назад Брайн был вместе с графом там, где вершилась его судьба, сам видел все происходящее, но промолчать сейчас иль Сангра-и-Микелта не мог.
Слуга отвел взгляд:
– Мне очень жаль, милорд.
Ставни продолжили закрываться.
– Оставь, я сказал! – рявкнул верховный.
– Милорд?
– Я не хочу жить, Брайн, – горько обронил мужчина. – Не закрывай окно.
За прошедший месяц в замке Хэнедоара мало что изменилось. Из слуг практически никто не выжил, а граф отпустил в Чертоги всех и, несмотря на недвусмысленные намеки дворецкого, заниматься наймом или обращением новых не собирался.
Брайн не справлялся. Призрак мог, конечно, разогнать пауков, стереть пыль, пересмотреть белье, в конце концов, но замку требовалось множество рук: надо было поставить выбитые слюдяные стекла, отремонтировать двери, отскоблить застаревшие пятна с деревянного пола.
В повисшей тишине было слышно, как ветер гудит в каминной трубе, завывает, заглядывая в выбитые окна…
Призрак на мгновение задумался, а потом решительно шагнул вперед:
– Уделите мне один час, милорд?
Иштван, погруженный в свои невеселые мысли, вначале не понял:
– В смысле?
– В Чертоги Влюбленных не вхожи самоубийцы, а солнце взойдет и завтра, милорд, – вкрадчиво протянул призрачный дворецкий. – Я всего лишь прошу уделить мне час вашего времени.
Где-то в удалении скрипнула дверь, противно зазвенела уроненная и разбившаяся ваза. Дворецкий поморщился, но промолчал, ожидая ответа хозяина.
Высший кивнул:
– Хорошо. Что ты хочешь?
Брайн щелчком пальцев захлопнул ставни, потом так же быстро закрыл окно и задернул шторы и лишь после этого повернулся к хозяину:
– Я прошу простить мне мою наглость, милорд, но позвольте мне поделиться с вами своими воспоминаниями…
Такого вампир совсем не ожидал. Но спорить почему-то не стал, а просто кивнул.
Призрак, не касаясь земли, осторожно подошел к Иштвану, обогнул кресло и, встав за спиной хозяина, коснулся кончиками пальцев его висков и тихо попросил:
– Закройте глаза, милорд, мне будет проще.
Верховный покорно смежил веки…
Воспоминания, чужие, пряные, обрушились лавиной…
Ночь пахла мятой и кориандром. Луна пьянила, как первая любовь, а на губах все еще горел вкус ее поцелуя…
Их было двое. Два брата-инкуба жили в городе давно, уже лет десять, не меньше. Оба близнеца прославились любовными похождениями, но рогатые мужья почему-то не спешили устроить красавчикам темную. Может, их останавливала молодость соперников, может – слава бретеров, тянувшаяся за братьями подобно шлейфу, а может, Брайну и Нэйру Римхарам попросту везло.
