Саларраэс сулил дону Феликсу великие награды и выгоды, если только он согласится остаться у него на службе. Но, зная о горячем желании дона Феликса вернуться на родину, царь удовольствовался тем, что задержал его до дня своего бракосочетания с прекрасной Фатимой. На свадебных торжествах дон Феликс выделялся благородными манерами, и все взирали на него, как на чудо природы. Никто не метал дротики в цель с такой ловкостью, никто не мог показать такой силы рук.
Когда договорились о его освобождении и когда наступил час отъезда, царь щедро одарил его алмазами, жемчугами, серебряными и золотыми изделиями. Сусанна горько оплакивала отъезд Мендосы, уезжавшего вместе с доном Феликсом в Испанию. Но при прощании Мендоса по секрету сказав ей, что он – женщина, и это во мгновение ока излечило ее несчастную любовь, словно произошло некое чудо. Давид также поднес дону Феликсу, как спасителю своей жизни, богатые дары – парчу, шелк и драгоценности. Сусанна подарила Фелисии нитку чистых, крупных и ровных жемчужин, стоившую семьсот эскудо. Все провожали их, беспрестанно обнимая и проливая слезы.
Они вышли в море, покинув город, прославленный Миципсой,[39] который заселил его греками, – хотя теперь в нем насчитывается вряд ли более восьми тысяч очагов, – а ведь, если верить истории, этот город был когда-то столицей древней Нубии, находившейся между Ливией и Атлантидой, там, где возвышался заслуживший вечную славу Карфаген и где разыгралась трагедия Софонисбы.[40] Путешественники плыли на этот раз более счастливо и вскоре смогли приветствовать берега Испании.
Несколько дней они провели в Картахене, откуда дон Феликс отправил письмо своим родственникам. Уже в Мурсии он получил ответ, где его извещали, что старший брат его скончался, не оставив наследников. Там же Мендоса переменил платье и снова стал Фелисией. Дон Феликс отвез ее в одно из эстремадурских селений, откуда был родом его отец, и там выдал замуж за бедного, но родовитого дворянина, выделив ей в качестве приданого шесть тысяч дукатов. Дон Феликс представил Фелисию как свою кузину, чему указанный дворянин легко поверил, так как ходили слухи о ее высоком происхождении.
Чувствую я, ваша милость, что вы сильно сомневаетесь в любви Фелисии и равнодушии к ней Гусмана Смелого. Ведь она делила с ним тяготы плена в мавританских землях, подвергая себя лишениям, делила одиночество и была его утешением, а потому, скажете вы, было бы неблагодарностью пренебречь ее любовью. Клянусь вашей милости, что я и сам плохо понимаю, как это могло случиться, и могу лишь заметить, что пребывание в плену нередко соединяло животных различных видов, порождая между ними нежную привязанность, и что человек никогда не должен полагаться на себя, в подтверждение чего можно привести многочисленные примеры. Данте описывает любовь деверя и невестки, не решавшихся признаться друг другу в своем чувстве, ибо грех кровосмешения чрезвычайно тяжек,
