- Том, Том... Иди сюда, ты ведь устал, ты ведь измучился. А у меня так тепло, светло и тихо. Ну хоть отдохни у меня немного.
Боже мой, Боже мой, он действительно устал... и ведь он слышит флейту, флейту. Он входит в дом. На столе горит лампа под сиреневым абажуром. А в углу комнаты проигрыватель, и на нем пластинка с голосом флейты.
И тогда он садится на диван, закрывает лицо руками и плачет.
- Ты зачем, зачем это сделала? - говорит он хозяйке дома. - Неужели ты вообразила, что я могу спутать Ее с тобой?
Ах, сколько было еще подделок, этих сиреневых абажуров, этих заемных сияний и чужих голосов! Ему показалось, что он в каком-то колдовском лесу, среди оборотней. Как он устал от их огней, от их обманов. "Не хочу надеяться, не хочу мечтать, не хочу спать! Не хочу этих огней. Пусть не будет того, чего нет!"
Только он это сказал, как исчез последний дрожащий огонек и полная, глухая и слепая тьма сомкнулась над ним.
Так вот, что такое Страна Безысходности... Не удалось ее миновать!..
Он сел на какой-то пень и застыл. Сколько прошло времени, он не знал. Казалось, время остановилось. Идти было некуда, надеяться не на что. Ее не было нигде. Но ведь Она ЕСТЬ! Он Ее видел в волшебном зеркале. И сердце его не могло забыть этого.
- Есть, но где?
- Нигде, но есть.
Вокруг него была полная тьма. Но внутри него мерцал свет из волшебного зеркала. Этот свет не был мороком. О, нет! Пусть весь мир уверял бы его в противоположном, но он-то знает!.. Тут не глаза, не уши, не ум - тут вся душа его жила и знала.
И вдруг он увидел, уже глазами увидел во тьме узенькую светящуюся щелочку. Там был огонь. И это был не морок. Огонь был настоящий - живой и теплый. Не сиреневый, а оранжевый, даже оранжево-красный, обыкновенный огонь костра, горевшего в темном лесу. Кажется, он горел здесь всегда, так спокойно сидели вокруг него маленькие человеческие фигурки, и только время от времени молча подбрасывали поленья в огонь. Тому показалось, что они сидели здесь для того, чтобы такие, как он, не затерялись во тьме. Впрочем, они не обратили на подошедшего Тома никакого внимания, как не обратили бы внимания на упавшую шишку или задрожавшую от ветра ветку. Точно у них была одна задача: не растерять тишину внутри себя. И они ее не теряли. "Это хранители тишины", - догадался Том, и в сердце его стало пробираться тепло костра.
И по мере того, как росло тепло в сердце, росла тишина. И в тишине стали слышны звезды. Да, эти не замеченные им, не заметные прежде звезды точно разговаривали с костром, и Тому подумалось вдруг, что этот костер одна из таких же звезд, и если бы он смотрел издали, то был бы уверен, что это - звезда. До костра ясно донесся звездный звон. И вот первый гном ответил:
