Температура у Ленки поднялась огромная, термометров в то время в домах не водилось, но было и так понятно, что температура критичная. Ленка начала бредить.
Ей казалось, что она совсем маленькая-премаленькая, словно песчинка, а вокруг нее пространство такое теплое и очень большое. Такое большое, что глазами и не усмотреть. И она, песчинка, не понятным ей образом, вибрирует в этом пространстве, словно струна музыкального инструмента, который она видела на центральном рынке. И одновременно влетает в него, вылетая обратно назад, и мчится через него, оставаясь на месте. И пространство тоже как-то странно себя ведет, то сжимаясь до самой песчинки, а то, раздуваясь, как воздушный шар, устремляется во все стороны. Постепенно связь её с пространством становилась сильнее, и в какой-то момент все пространство осветилось яркими неоновыми красками, пронизывающими всю эту темную и теплую материю. Она испытала огромный прилив силы. Руки ее сжались, и Ленка, обхватив ими боковины, кровати привстала.
– Что «это» мама? – спросила она.
– Что, дочка? – переспросила Анна.
– Я вижу свет и яркие лучи, они идут оттуда, – она указала рукой на маленькое темное окно.
При свете керосинки окно вообще выглядело черной дырой.
– Успокойся, доченька, нет там никакого света, это тебе кажется, Боже праведный, – перекрестилась мать.
– Но я вижу!
В комнату вошла Нина с тазиком теплой воды и тряпками. Анна обмакнула одну из тряпок в воду и приложила ко лбу дочери. Ленка замолчала.
– Мам, а что с ней, она жить будет, уж больно бела? – поинтересовалась дочь.
– А мне почём знать, вот доктор придет, он и скажет, будет, али нет.
Нинка расплакалась и вышла из комнаты. Через полчаса пришла крестная Тамара с самогоном и бинтами.
– Что случилось, Нюр? Прибежал твой Лёнька весь в слезах и сказал, что Ленка померла. Как же так?
– Да не померла она, но слаба, очень слаба. Он-на смотри, кака бела.
– Ой, батюшки. И прямь бела. Захворало дитя. Дык за дохтором бежать нада.
– Побег Сашка. Давай свой первак, разотрем малость ее.
Крестная Ленки откупорила бутыль, оторвала часть бинта, вылила на бинт самогона и принялась сама растирать Ленку. За этим занятием ее и застал вошедший доктор.
– Что ж вы, гражданочка, делаете, зачем же вы трете девочку этим зельем?
– Дык она ж совсем горит, надо спасать, – ответила Тамарка.
– А кто вам сказал, что самогоном можно спасти. Самогон – вещь зловредная, может и сгубить. Интоксикация. Слышали такое выражение?
