* * *
Грессе, автор шуточной поэмы «Vert-Vert», назвал одном кружке Жан-Жака Руссо «медведем». Несколько времени спустя, женевский философ, проезжая через Амьен, заехал к Грессе. В продолжение получасового свидания, весь разговор поддерживал академик, и Руссо, уезжая, заметил ему: – «Согласитесь, что труднее заставить говорить медведя, чем попугая».
* * *
Поэт Малерб (XVII века) обедал однажды у руанскаго архиепископа. Выйдя из-за стола, он тотчас уснул, Прелат же, который должен был идти говорить вечернюю проповедь, будит его и зовет с собою на проповедь. – «Оставьте меня, – возразил Малерб, – я и без проповеди хорошо усну».
* * *
Мнимый умник в одно утро пришел к Рюльеру[61] прочесть ему две сказки своего сочинения. После того как поэт выслушал первую и пред тем, как автор успел вынуть вторую из своего кармана, Рюльер сказал ему: «Мне эта нечитанная вами больше нравится».
* * *
К Вольтеру привели охотника, который без позволения стрелял дичь в заповедной роще Фернейскаго замка. Вольтер принял на себя роль судьи, а своему секретарю, Мельи Шаторно, приказал, в качестве адвоката, защищать преступника. Секретарь употребил все красноречие, чтоб оправдать своего клиента; но вдруг, прервав речь, попросил для справок одну книгу из библиотеки Фернейского замка. Принесли книгу, и секретарь долго искал в ней нужную ему статью. – «Что это за книга?» – вскричал с нетерпением Вольтер. – «Это Философический словарь, – заметил секретарь, – я ищу в нем слово – «человеколюбие», но, кажется, господа философы забыли поместить его в своем лексиконе». – Такое замечание секретаря так подействовало на судью-философа, что он отпустил охотника с миром домой. В самом деле, слова «человеколюбие», столь необходимого в судопроизводстве, в Философическом словаре не находится.
* * *
Одну из мыслей Томаса, автора похвал «Петреиде» можно резюмировать следующим образом: – «Если делаете добро, то старайтесь дать какой-нибудь дурной предлог; иначе не поверят».
* * *
Новичок-поэт послал Пирону[62] в подарок фазана. На другой день он сам отправился к нему и вытащил из кармана трагедию. – «Что это, приправа? – вскричал автор «Метромании»; – если я фазана должен есть с этим соусом, лучше возьмите себе его назад!»
* * *
Однажды Вольтер и Пирон поссорились. Пирон, чувствуя себя обиженным, подходить на другой день к дверям Вольтерова кабинета и, написав на них мелом: «сoquin» [жулик], удаляетcя также осторожно. Вольтер находился в эту минуту близ дверей; услыша шорох, отворяет их и видит, что кто-то стремительно сбежал с лестницы. Он подходит к окну и в удалявшемся узнает Пирона. Час спустя, Вольтер приходит к Пирону, изумленному его посещением до того, что едва мог произнести приветствие: – «Покорнейший слуга; милости просим, г. Вольтер! Чему приписать счастье видеть мне вас у себя?» – «Ваш покорнейший слуга, – ответил Вольтер, – сегодня поутру я видел ваше имя на моих дверях и счел долгом отплатить вам ваш визит».
