* * *
Как-то раз у покойной императрицы Марии Феодоровны[34] был известный наш дипломат и остряк граф А. И. Марков[35] с одним немецким генералом. На вопрос императрицы как они проводят время, немецкий генерал принялся с немецкой аккуратностью рассказывать, когда он встает, пьет кофе и чай, когда пишет свои письма, когда гуляет и проч. – «Ну, а вы, Аркадий Иванович, – спросила государыня, – верно, встаете за полдень?» – «Ваше величество, я предпочитаю оставаться без дела, чем заниматься бездельем».
* * *
Когда принцесса Ангальт-Цербская, впоследствии императрица Екатерина II, отправлялась в Россию, брат Фридриха Великого, принц Генрих, сказал ей; «Вы попадете в совершенно иной мир, где вам будут служить медведи». – «Это ничего, – отвечала принцесса, – я боюсь только, чтоб меня не окружили лисицы».
* * *
Императрица Екатерина II страстно любила своих обоих внуков, великих князей Александра и Константина Павловичей, но в особенности она, как говорится, души не чаяла во внуке своем Александре, который как обворожительной красотой, так ангелоподобным нравом брал верх над братом. Раз, недовольная какими-то мелкими, ребяческими проступками своего любимца, государыня наказала его, оставив под арестом в ее собственном кабинете, а сама отправилась в сенат. Но во время заседания императрица была необыкновенно рассеяна в маловнимательна, что невольно все заметили и, наконец, не выдержав, она сказала сенаторам: «Извините, господа сенаторы; но все мысли мои обращены к наказанному мною и, конечно, тоскующему внуку. Я поеду домой, прощу моего маленького арестанта и тогда с мыслями, ничем не отягченными, займусь с вами делами».
* * *
В бытность еще свою в московском университете, откуда вышел недоучившимся студентом, Потемкин свел дружбу с студентом Васильем Петровым, который впоследствии сделался стихотворцем и писал и печатал бесчисленное множество стихов. Не это, впрочем, было достоинством Петрова, достоинства его заключались в благороднейшем его характере и превосходных правилах. Он продолжал приязненные отношения с Потемкиным и тогда, когда он стал человеком довольно значительным, что видно из тех довольно многих стихов, какие он ему писал и в которых, конечно, хвалил знаменитого своего друга. Князь Потемкин в каждый приезд свой в Москву всенепременно посещал Петрова и вел с ним приятственную беседу. В один из таких приездов, Петров повел князя в юную еще тогда типографию Селивановского, где печатались стихотворные сочинения «страшного пиита», человека, впрочем, по тогдашнему, весьма и весьма образованного. Войдя в типографию со знаменитым уже тогда другом своим, Петров сказал: «Я примусь за работу, а вы, любезный князь, убедитесь, что я-таки кое-как понаторел в деле бессмертного Гуттенберга, изобретателя типографского искусства». И с этими словами, подойдя к типографскому станку и облачась в крашенинный
