* * *
Как-то Балакирев (Иван Емельянович), придворный шут Петра Велпкаго, играя и шутя с придворными, нечаянно разбил статую, изображавшую Юпитера. Зная время, в которое государь проходил через ту комнату, Балакирев, закрывшись простыней в виде мантии, подобно Юпитеру, привял его положение. Государь прошел и не заметил обмана; но, возвращаясь назад, увидел на полу обломки статуи (бывшей из алебастра), взглянул на пьедестал и удивился. – «Не дивись, Алексеич, – сказал Балакирев, – это я разбил твою статую и хочу занять ее место». – Государь засмеялся, приказал позвать государыню, рассказал ей про новые проказы Балакирева, и долго оба смеялись на мнимую статую.
* * *
Один славившийся при Петре I силач очень разгневался за какую-то резкую остроту, сказанную ему д’Акостой[33]. – «Удивляюсь, – сказал шут, – как ты, который можешь легко поднимать одною рукою до шести пудов и переносить такую тяжесть через весь Летний сад, не можешь перенести одного тяжелого слова?»
* * *
Однажды, при Петрe I, был дан официальный обед в Кронштадте; на нем присутствовал сам царь, царевич и многие знатные лица, между которыми находился Захар Данилович Меншуков, весьма любимый государем за его познания в мореплавании. Под конец обеда Меншуков напился сильно пьян и принялся жалеть о расстроенном здоровье царя, приговаривая со слезами: «Коли умрешь, на кого ты нас оставишь?» – «У меня есть наследник», – отвечал Петр, забавлявшийся наивностью опьяневшего гостя. Меншуков презрительно взглянул на царевича, усмехнулся и сказал жалобно: «Ox! Ведь он глуп, все расстроит!» Петр перестал смеяться: его кольнула в самое сердце правота замечания, но не желая казнить бедного пьяницу, он только возразил со строгостью: «Дурак! Сего в беседе не говорят!»
* * *
Придворному шуту д’Акосте привелось обедать у одного вельможи (кажется, то был граф Яков Вилимович Брюс, потихоньку занимавшийся астрологией), за столом которого много говорили об астрологах и соглашались, что они весьма много предсказывают, а ничего не сбывается. Сам хозяин вельможа, старавшийся не обнаруживать свои астрологические занятия, при этом внушительно заметил: «Не ложно, господа, таких по звездам угадчиков почитают за безмозглых скотов». – Позвав того же вельможу с другими гостями к себе на обед, д’Акоста велел приготовить телячью голову, из которой сам предварительно съел мозг. Когда эту голову подали на стол, вельможа, осмотрев ее, спросил: – «Чья была эта безмозглая голова?» – «Телячья, сиятельнейший граф, но теленок этот был астролог», – отвечал д’Акоста.
