Тут же и Володя зашептал:
— Как вышколены, а? Я себя чувствую неотесанным провинциалом.
— Наше дело исследовательское, — сказал Николай. — Смотри себе, не стесняйся.
…Ахука показал вперед — пришли. Дома кончились. Открылась огромная поляна — холм, покрытый плюшевой травой. С вершины холма вздымался граненый ствол «поющего дерева», массивный, как обелиск. Ниже по склону, редким ожерельем его окружали деревья с чешуйчатыми, мохнатыми, красно-бурыми стволами. Их перистые листья перекрывали всю поляну, как колоссальный тент, а могучие доски корней были разукрашены яркими цветными картинами, другие картины лежали прямо в траве, и было это так здорово, что Колька задохнулся. Дымчатый золотистый воздух висел между деревьями.
Поднимаясь к вершине холма, он старался быть внимательным и спокойным. Старался смотреть и запоминать. Здесь было много людей. Некоторые рисовали, обратив к ним лица с характерным замкнутым выражением,
— вскидывали темные, с голубыми белками глаза и опять опускали к рисунку. Группы в пять — семь человек сосредоточенно разговаривали. К одной компании обезьяна подтащила гроздь бананов. Чуть подальше грохотали струны
— человек сидел и играл на басовом инструменте, сверкая бритым блестящим черепом. Слушатели кивали, раскачивались в такт. Одна женщина лежала в траве, подперев щеки ладонями.
На вершине холма чернел вход а пещеру — узкая, высокая арка. Здесь трава была выбита до земли. Рядом с входом сидел охотник в форме — нагрудник, шорты, шапочка, — и при нем угрюмая обезьяна с дубиной… Колька поежился. Вдруг стало неуютно. Несколько минут они простояли у входа, под бухающие, глубинные удары огромного инструмента — бритоголовый все играл, раскачиваясь: «Баба-бам-м… ба-ба, ба-ба-бам-м… ба-ба…»
Из пещеры вышел белый человек.
— Все-таки Земля, — быстро сказал Николай.
— Заговори с ним.
Белокожий человек прикрывал глаза старческой узловатой ладонью. За его спиной стояли двое «коричневых» с решительными лицами.
— Ду ю спик инглиш? — отчетливо прозвучало на поляне. — Парлата иль испаньола?
Вместо ответа старик поклонился, сделал приглашающий жест и бочком, как краб в глубину, скрылся в пещеру.
Ахука выскочил вперед и — повторил жест белого.
Парни переглянулись и пошли за ним в темноту.
Пещера оказалась освещенной. Едва привыкли глаза, как стали различаться стены узкого туннеля. Фигуры людей и полоса дороги были, как водой, облиты слабым зеленым светом. По отлогому спуску люди плыли вниз, погруженные в этот странный свет, и впереди открылась ярко-оранжевая арка, и в нее по-рыбьи бесшумно нырнул старик с сопровождающими.
